XI век был временем максимального распространения писанок. С середины XII в. они (судя по новгородским данным) уже выходят из употребления, в XII-XIII вв. они встречаются уже как пережиток. Широкое использование писанок совпадает по времени с распространением амулетов в виде привесок-коньков и миниатюрных бытовых предметов. По утвердившемуся среди специалистов мнению, писанки имели отношение к языческим верованиям. Поэтому весьма вероятно, что одновременное исчезновение амулетов и писанок, скорее всего, - следствие активизации борьбы христианства с язычеством в XII в.
Всадники. Очень распространенной на Руси игрушкой был сидящий верхом на лошади всадник. Эти как неполивные, так и покрытие поливой зеленого цвета статуэтки находят обычно в сильно фрагментированном виде. Центр или центры производства этих игрушек - южнорусские города, большинство находок именно оттуда. Статуэтки - это лошадь с гривой, иногда с седлом и упряжью, всадники обычно бородатые, в шлеме или в высокой шапке с опушкой. Фрагменты игрушки этого вида найдены в Киеве, на Ленковицком поселении, в Галиче в урочище Базар, в Белоозере , в слое ХII-ХIII вв., в Изяславле при раскопках М.К, Каргера, в Драгочине, Волковыске, Старой Рязани, Вышгороде, Гродно, Пинске, Воине. Кроме того, найдены поливные игрушки, изображающие конников без всадников, - в Галиче, Новгороде, Киеве. И те и другие игрушки фактически являются статуэтками. Они сравнительно небольших размеров и не имеют полости внутри.
С известной долей вероятности к игрушкам можно отнести поливную фигурку, изображающую сидящего на бочке человека, найденную при раскопках М.К. Картером в Изяславле, в слое ХII-ХIII вв. Известны серии игрушек, сделанных более примитивно из горшечной глины (видимо, не ремесленниками) и обожженных в обычной печи. Так, на городище Масковцы Витебской области были найдены вылепленные из глины лошадки и человеческая фигурка, сформованные очень неумело. Особняком стоит игрушка-лошадка с Екимауцкого городища в Молдавии (X - начало XI в.): вместо хвоста у нее кольцо, а на спине наколы.
Птички-свистульки и птички-погремушки. Сравнительно редко в слоях домонгольского времени находят такой вид глиняной игрушки, как птички-свистульки. Одна из них происходит из кургана у с. Апонитищи Зарайского района Московской области. Она найдена в насыпи над впускным погребением (датируется ХII-ХIII вв.), сделана из серой глины и покрыта зеленой поливой. Примерно такая же птичка-свистулька, но неполивная найдена в Старой Ладоге и подобная ей - в Старой Рязани. Очевидно, птички-свистульки на Руси появились довольно рано, еще в домонгольское время.
Среди птичек-погремушек особенно интересна птичка, найденная в Мстиславе. Она покрыта коричневой поливой, с подглазурной росписью. Похоже, эта птичка-уточка сделана теми же мастерами, что изготовляли поливные яички-погремушки, украшенные цветной поливой. Еще одна поливная уточка-погремушка найдена в Полоцке. В Новгороде на Славенском конце открыта мастерская, где делались такие игрушки. На территории сруба, сгоревшего до 1337 г., найдена серия незаконченных, бракованных игрушек-птичек, полых внутри и частично покрытых желтой и коричневой поливой.
Посуда. Основную массу глиняных игрушек составляют большие серии игрушечной посуды, которую постоянно находят при раскопках древнерусских поселений домонгольского времени. Это разных типов горшки, кувшинчики, сковородки, даже миниатюрные глиняные светильники. Часть этой посуды изготовлена вручную, но основные серии составляют сосудики, изготовленные гончарами. Игрушечную посуду делали как из обычной горшечной глины, так и из светложгущейся. Среди игрушечных сосудов есть и поливные. Игрушечная глиняная посуда копирует формы столовой и кухонной керамики того времени. Высота игрушечных сосудов обычно от 1 до 5 см. Изготовляли из глины и редкой формы игрушки. Так, на Екимауцком селище в Молдавии найден глиняный сапожок, а в курганной группе у д. Замошье в Витебской области - глиняное ведерко с ушками для ручки и четырьмя рядами линейного орнамента, имитирующего обручи. Курган относится к XI в.
Русские крестьяне пользовались в основном деревянной, плетёной и керамической посудой собственного изготовления. Металлическая, стеклянная и фаянсовая посуда с конца ХIХв. вошла только в обиход зажиточных крестьян.
У небогатых крестьян, кроме чашек, ложек, лопаты, ухвата, клюки, почти ничего нет. У зажиточных имеется палевая посуда - тарелки, стаканы, рюмки и т.д.
Для питья предназначались деревянные и медные ковши, братины, ендовы.На Среднем Урале посуда для питья длительное время хранила древние формы. Ковши - скобкари - вырезались в виде плывущей птицы. Неглубокие братины м ендовы имели ребристые скруглённые стенки.
Деревянную посуду выделывали старинными способами. Из берёзовых наростов - капов - вырезали чашки, ковши, блюда, скобкари, солоницы, ложки. Обязательным предметом на обеденном столе была солоница. Кроме практического назначения солоница-утка выполняла охранительную функцию: птица на столе воспринималась как покровительница семейного очага и символ благополучия.
Бочки, кадки, лагуны, ушаты, вёдра, квешёенки, лохани, подойницы, маслобойки собирались из узких дощечек и закреплялись снаружи черёмуховыми обручами. Их делали с вставным дном, на ножках, с крышками и носиками для слива.
Широко использовали берестяную и плетёную посуду - туеса, коробицы, пестери, корноватки, корзины, горлатки, ставцы. Форма туесов была одинаковой, различались только способы соединения наружного слоя бересты. Туесы делали повсеместно.
Керамическую посуду местных мастеров выделывали на ручном или ножном гончарном круге, обжигали в русской печи или горне. Повсеместно был разнообразен ассортимент поливных и обварных кринок, корчаг, горшков, чашек, маслёнок, бутылок, латок. Для многих видов посуды характерны широкий верх(в диаметре), отсутствие узкой горловины, Линейный и волнистый орнамент.
Старые сосуды оплетали берестой и ещё долго использовали для хранения продуктов. Отношение к кухонной утвари было бережным. Лочти каждый предмет хозяйка хранила в удобном и одновременно безопасном месте.
Дата: Понедельник, 03.03.2014, 23:56 | Сообщение # 53
Писатель
Группа: Администраторы
Сообщений: 1515
Статус: Offline
В таких домах должны жить русские
Устройство традиционного славянского дома
В нашей славянской культуре существует свои понятия об устройстве дома. Мы знаем, хотя давно не помним откуда, что веник надо держать помелом вверх, что нельзя садиться на углу стола, прощаться через порог, крутить в руках шапку, протягивать соседу нож острым концом и так далее. У нас своя самобытная история, нам есть чем гордиться и есть что почерпнуть из знаний наших предков. Русь – великая держава со своими традициями и обрядами. Русские мастера – гении любимого дела, которые знали толк в строительстве крепких добротных домов из древесины. Именно дерево считалось символом красоты, жизни, величия, которое дарило своим хозяевам тепло и уют. Дом для русского человека был не только кровом, но и настоящим комплексом традиций.
Невозможно переоценить влияние атмосферы нашего дома. Огромную часть нашего времени мы проводим дома. Около восьми часов в сутки мы проводим в постели и остальное время на работе. Атмосфера, обстановка и энергия места влияют на наше настроение, уверенность в себе, отношения с домочадцами и на наш успех в жизни, на то, как мы себя чувствуем на работе. Замечаем ли мы, как по-разному себя чувствуем, заходя в разные помещения? В одном легко дышится, чувствуется какое-то светлое движение воздуха, улучшается настроение, вы получаете удовольствие и расслабляетесь, находясь там. А в другом – с порога на вас обрушиваются плохие предчувствия, нехорошие запахи, темные, неприятные ощущения. Нам хочется поскорее покинуть этот дом. Так что грамотный подход к обустройству жилья никогда не будет излишним.
Так руководствуясь опытом и поверьями предков следует одновременно с закладкой фундамента посреди будущего двора посадить дерево. Раньше сажали березу или рябину, очень красивые и грациозные деревья. Вообще все деревья наши предки наделяли определенными свойствами:
черное дерево символизировало способности к магической защите, дуб — силу и удачу, сосна — деньги и выздоровление, вишня — любовь, кедр — долголетие, клен — любовь и материальное благополучие, орех — здоровье.
С незапамятных времен осталась примета: чтобы обеспечить счастье и богатство, под углы первых бревен клали клочки шерсти, зерно или деньги. Перед тем, как настилать потолок, к основе привязывали вывороченный медвежий полушубок и каравай хлеба, пирог или горшок с кашей, а в переднем углу устанавливали зеленую ветку — она «обеспечит» здоровье семьи.
Согласно славянским верованиям, разные предметы в доме имели свое значение – одни отводили беду от семьи, принося счастье и благополучие, другие предметы накликали несчастье; от таких вещей, конечно, стремились избавиться.
Например, никогда не давали в долг «счастливые» предметы, иначе можно было потерять их благосклонность, а огонь всегда был символом жизни и достатка. Лапти – дар домовому дома. Обычно ими украшали кухню. Веник помогал содержать дом в чистоте, чеснок и перец выгоняли нечистую силу, домашняя выпечка и горшок с гречневой кашей символизировали хлебосольность и достаток. Мешочек с можжевельником помогал освободиться от дурных мыслей. Лапти всегда ходили парами – оттого свидетельствовали о прочности семейных связей.
Но, пожалуй, самая важная черта дома в славянских традициях – это атмосфера уюта, достатка, благополучия и лада, основанных на традициях, почитании предков и семьи.
На Руси верили в огненный дух, который хранил домашний очаг. С печью особенно были связаны приметы, предвещавшие благополучие семьи. Многие делали на стене над печью отверстие, что бы в определенный день в него проникали лучи восходящего солнца, которые сулили мир и добро в доме. Можно предположить, что изба располагалась таким образом, что подобное чудо встречалось раз в один из праздничных дней на Троицу или Пасху. Печи не только служили для приготовления пищи и тепла, но и являлись настоящим произведением искусства, прекрасно вписываясь в интерьер. Печь-каменка в изразцах – поистине захватывающее зрелище, шедевр ручной работы. Весь интерьер избы был целостным, общий стиль задавал тон помещению. По нему можно было понять: богат человек или беден, какой склад у него характера, чистоплотна ли хозяйка.
Красный угол дома – самое нарядное и парадное место, символический центр, на который каждый входящий сразу же обращал внимание. И оформлялась эта часть дома не только для того, что бы любоваться самому, но и для приходящих гостей. Обычно красный угол располагался по диагонали от печи, и их могло быть несколько в комнате. Все вещи ставились на стол или полочку, покрытые расписными полотенцами.
Дата: Понедельник, 17.03.2014, 22:15 | Сообщение # 54
Писатель
Группа: Администраторы
Сообщений: 1515
Статус: Offline
КАК ДЕЛАЛИ ОДЕЖДУ ИЛИ СКАЗ О ТОМ КАК РУБАШКА В ПОЛЕ ВЫРОСЛА.
Посеяли лён, выросли стебли с метёлками наверху. У тонкого стебелька льня строение такое же, как у ствола большого дерева: сверху – кора, а под корой – что? Луб!
Ты знаешь, что такое луб? Это самая мягкая и гибкая часть ствола. Их луба березы делают корзинки для грибов, из луба липы плели прежде лапти.
В льняном стебле луб состоит из крепких, длинных и очень тонких волокон. Из этих волокон и прядут нитки.
Если хлеб сеешь – всё ясно: урожай надо снимать, когда зёрна, семена дозреют. А со льном нельзя ждать, пока созреют семена, — волокно загрубеет и нити из него получатся плохие.
А как же без семян? Ведь тогда на следующий год сеять будет нечего! Да и не только для посева нужны льняные семена – из них выжимают масло.
Вот что придумали: собирают урожай льня прежде, чем семена созрели, а потом оставляют лён лежать недели на две в поле. За это время семена созреют, а волокно не испортится.
Рожь и пшеницу срезают. А лён выдёргивают из земли с корнем, чтобы весь стебель сохранился. Это называется «теребить лён». Руками теребить – работа долгая и нелёгкая. Сейчас у нас есть машины – льнотеребилки. Интересное название, правда? Почему они так называются? Потому что они помогают человеку – лён теребят!
Дальше нужно получить из льна – «тресту» — «заготовку», которая похожа на солому. А уже из тресты нужно будет получить льняные волокна. Как же это делают?
Сначала стелют тереблёный лён в поле – на «стлище» (от слова «стелить», «стлать»). Семена дозревают. Но не только для этого кладут лён на стлище. Дело в том, что волокна луба очень крепко склеены между собой, а весь луб крепко склеен с древесиной, с внутренней частью стебля. Поэтому достать волокна стебля совсем не просто. Пока лён лежит в поле – в стебле вырастают крохотные грибки, которые разрушают клей. Они его размягчают. Но весь клей они не могут убрать.
Когда семена дозрели, лён молотят – выбивают из метёлок зёрна. А солому – стебли льна – опускают в речку или опять кладут в поле, под осенние дожди.
Вот уже сколько работы было со льном: теребили его, стлали, молотили и мочили. Но это еще не всё!
Теперь лён надо высушить, а высушив разделить луб на волокна. Ее называют «мялкой».
Потом трепали. Трепать лён – это значит выбивать ударами остатки древесины, клея из луба и разделять луб на отдельные волокна.
Вот теперь тереблёный, мочёный, сушёный, мятый, трёпаный лен можно отправить к рукадельницам. А те из него будут нитки прясть. темными вечерами. Ну, а после обновы жить.
У каждого из них есть свои особенности: - Березовый, хорошо нагоняют жар, массируют кожу. Листья и почки, и кора, и сок березы обладают целебными свойствами, поэтому березовые веники так популярны в банях. Березовый веник незаменим при мышечных и суставных болях, например, после тяжелых физических нагрузок.
- Дубовый веник обладает успокаивающим и противовоспалительным эффектом и очень полезен для людей с высокой физической и умственной нагрузкой. Дубовые веники полезно использовать при жирной коже.
- Эвкалиптовый, придаст неповторимый аромат; - можжевеловый веник будет способствовать улучшению кровообращения, по бактерицидным свойствам не имеет себе равных.
- Крапивный, является отличным средством при радикулитах и заболеваниях суставов.
- Полынный веник создает в парной неповторимый степной аромат, но настолько сильный, что не все его хорошо переносят. В этом случае можно комбинировать одну-две веточки полыни с березовым веником. Аромат будет слабее, а целебный эффект - достаточный.
- Рябиновый веник получается гибкий, мягкий, хлесткий. Он хорошо обеззараживает воздух парилки.
- Липовый, обладает жаропонижающим, бронхорасширяющим, бактерицидным и мочегонным свойствами.
Каждый веник по-своему полезен и хорош. Важно знать как, когда его применять. Лучшее всего использовать свежие веники, только в них содержится много эфирных масел, фитонцидов и других биологически активных веществ.
Дата: Воскресенье, 01.06.2014, 13:08 | Сообщение # 56
Писатель
Группа: Администраторы
Сообщений: 1515
Статус: Offline
Обрядовые действия при постройке дома
Этнографы зафиксировали множество магических обрядов и поверий, связанных с постройкой дома у восточных славян. Заклинательные действия начинались уже при выборе места под будущее жилье. По сведениям этнографа В.В. Богданова, белорусы в середине XIX в. освящали выбранную для усальбы площадку таким образом: на всем предполагаемом месте усадьбы чертился на земле большой квадрат; его делили крестообразной фигурой на четыре части. Затем глава семьи отправлялся "во все четыре стороны" и приносил из четырех полей четыре камня, которые укладывались в центрах малых квадратов. В результате на месте будущей усадьбы появлялась идеограмма плодородия, которая известна со времен энеолита и вплоть до русских подвенечных вышивок начала XX в.
Для строительства избы выбирались в лесу особые деревья, не относящиеся к разряду "буйных" или "стоеросовых". Закладку строения следовало начинать, "когда наполняется месяц", то есть после новолуния.
Под углы первого венца бревен клали с магической целью: клочок шерсти, горсть зерна, ладан, воск. Археологические материалы свидетельствуют о том, что иногда под угол дома укладывали конскую голову. Возможно, что с этим древним обычаем связана русская сказка о девочке-семилетке, сиротке, обращавшейся за советом к "кобыльей голове". Впрочем, этот сюжет мог возникнуть и под влиянием веры в волшебную силу "коника" (от слова "кон" - "начало", "основа") - священного печного столба, которому нередко по созвучию с названием лошади придавалась форма конской головы.
Особыми обрядовыми действиями сопровождалось укрепление матицы (сволока), на которую настилался потолок ("стель"): к ней привязывали вывороченный мехом наружу полушубок (отголосок культа медведя?) и каравай хлеба, пирог или горшок с кашей. В это же время с верхнего венца сруба со всякими добрыми пожеланиями разбрасывали хлебные зерна и хмель. На матице нередко вырезали "громовой знак" - колесо Юпитера с шестью спицами.
После завершения постройки устраивался пир; если же изба строилась "толокой", то есть с помощью родичей и соседей, то участников торжественно кормили после каждого этапа строительства. Вселение семьи в новопостроенную избу сопровождалось обрядом перенесения огня из старого жилья и переселения домового из старого подпечья в новое. Домового зазывали и приглашали: "Домовой, домовой! Пойдем со мной!" Или же хозяин, стоя в воротах и кланяясь на три стороны, возглашал: "Батюшка домовой и матушка домовая, батюшка дворовой и матушка дворовая со всем семейством, пойдемте к нам на новое жилище с нами жить!" Домового переносили в горшке с жаром из старой печи на хлебной лопате.
Внутри дома проводился целый ряд языческих празднеств.Речь идет не только об узкосемейных делах вроде сватовства, свадьбы, похорон. Почти все общесельские и общеплеменные многолюдные "соборы" и "события" проводились в двух планах: какая-то часть обряда совершалась на площадях, в святилищах и требищах, а какая-то - каждой семьей в своей хоромине, у своей печи, у своего коника.
Новогодние гадания и заклинания будущего урожая, колядки и щедровки, маскарады, медвежьи комоедицы, масленичные разгульные пиры с блинами, обряды, связанные с первым выгоном скота, поминание умерших предков, празднование урожая и многое другое - все это начиналось в каждой семье, внутри дома, где глава семьи ("князь" по свадебной терминологии) выполнял функции жреца и руководил всем праздничным церемониалом.
Вторым этапом после домашних обрядов было вынесение празднества вовне, в места общего "мирского схода"; дом же оставался тем пунктом, где начиналось и где кончалось каждое языческое священнодействие, какой бы масштаб оно ни принимало в момент кульминации. Недаром словосочетание "домашний очаг" приобрело устойчивый социальный смысл. Средневековые еретики-стригольники, отвергавшие монополию церкви на культовую деятельность, опирались на древнюю и устойчивую славянскую традицию, утверждая, что "дом мой - храм мой".
В избе старожилы устанавливали одну печь, предназначенную и для обогрева, и для приготовления пищи, — хлебную, которую располагали в углу избы, слева или справа от входа. Это не исключало установки дополнительных печей, но их использовали только для обогрева. Устье («чело», «цело», «са/я/ло») хлебной печи было обращено к противоположной входу стене и освещалось боковым окном. Печь стояла почти вплотную к боковой стене. Между ними оставалось 20–30 см , где хранили кухонную утварь — ухваты, клюку (кочергу), помело (веник из сосновых лап) и т.п. Между печью и торцевой стеной, над входом, устраивались деревянные полати. Подобную планировку можно отнести к северо-среднерусской. В крестовых домах и пятистенках с прирубом печь располагалась так, чтобы можно было отапливать либо все помещения, либо несколько из них. В этом случае делали печь с подтопком или камельком.
Изба старожилов делилась на различные части, имевшие свои названия и семантическую нагруженность, связанную с назначением и стоявшим там оборудованием. Значимость пространства избы возрастала от входа к противоположной стене, где находился «передний угол» с иконами и столом. Самым малопочетным местом была часть избы около входа, располагавшееся между койкой и печью, — «под порог». Говорили: «Что, девка, под порогом сидишь, проходи». Правила вежливости заставляли пришедших в дом останавливаться у входа и ждать приглашения пройти дальше. Пространство между печью и стеной, где располагался «передний угол», старожилы называли «куть». Оно традиционно принадлежало женщине и предназначалось, в основном, для приготовления пищи и шитья. Там стоял «ящик» с вещами хозяйки — сундук с приданым, взятым из дома родителей. Возле печи был вход в подполье — «голбец». К печи со стороны входной двери примыкала небольшая лавочка, называвшаяся «голбчик».
Установка печи Важным этапом в строительстве дома было возведение печи. Иногда печь приходилось ставить не только, когда строился новый дом, а несколько раз перекладывать, если она чем-то не устраивала хозяев или прогорала. Но с глинобитной печью такой неприятности не случалось. Глинобитные или «битые» печи надежнее кирпичных, лучше держат тепло, не отсыревают, с течением времени лишь набирают прочность, превращаясь в единый фигурный кирпич, который разломать трудно даже ломом. Глину («землю») на печь брали недалеко от деревни, а иногда, если глинистые слои подходили близко к поверхности земли, то и в своем голбчике. Использовали обыкновенную красную глину, пластичную, но не жирную. Старожилы битье печи приурочивали к полнолунию, чтобы впоследствии она не трескалась и не отсыревала.
Обычно возводили так называемые русские печи в с дымоходом — «белые». Печей без дымоходов — «черных» в начале XX в. старожилы не ставили. В отличие от них, если судить по воспоминаниям Р. Вороновой, рукопись которой хранится в архиве Мошковского р-на Новосибирской обл., еще к началу колхозного движения, т.е. к 1930-м годам, некоторые переселенцы жили "в избах из толстых бревен с маленькими, высоко поднятыми над землей окошечками, вместо стекол были вставлены животные пузыри. Ребятишки всю долгую зиму жались на полатях. Печи топились «по-черному» и когда становилось нечем дышать, открывали дверь на улицу в сорокоградусный мороз".
Нужно отметить, что печи по-черному были широко распространены в Сибири в XVII — XVIII вв. даже среди знати. Например, такая печь стояла даже в личных покоях тобольского архиепископа Киприана. Печь без дымохода, сделанная по «всем правилам», и сейчас ценится чалдонами, только они предпочитают устраивать ее в бане. По их мнению, она обладает многими положительными свойствами — жаркостью, большей, по сравнению с белыми печами, экономичностью в расходе дров. Сибиряки отмечают целительные, «обеззараживающие» свойства черных печей.
Печи делали за один день техникой битья мастер с подмастерьем или хозяин с «помочью». Работать приходилось очень быстро, чтобы глина не пересохла. Кое-где, например, в сузунских деревнях, печь била хозяйка, приглашая соседок и родственниц «в помочь», стариков, чтобы помогли советом. Все деревянные детали печи делались хозяином или кем-нибудь из родственников-мужчин. Если печь делал приглашенный мастер, то всю работу он выполнял сам, подмастерье или хозяева ему помогали. На первом этапе работы бревенчатый сруб, печное основание, подводили до уровня пола или несколько ниже. На сруб клали половинки бревен небольшого диаметра или толстые плахи, позже — металлический лист. На него насыпали слой глины. Ставили печной столб, делали перевязку. Затем до определенной высоты возводили из бруса или плах опечек так, чтобы удобно было бить глину. Накладывали слой за слоем толщиной 5–10 см, которые били, уплотняя, большими деревянными молотками-чекмарями или пестиками. Работа распределялась так, что один человек бил, другой «прибивал», то есть ровно утрамбовывал легкими движениями. Заостренным концом деревянного молотка в каждом слое делались углубления — велось пазование, затем накладывали новый слой и били округлым концом молотка, что было необходимо для большего уплотнения. Опечек поднимали до нужной высоты. Иногда устанавливались боковые деревянные части, которые назывались «задороги». Между слоями глины насыпали немного соли, чтобы слои лучше «сливались», и печь была крепче. На удобной для хозяйки высоте (каждая печь делалась индивидуально «под хозяйку», ведь ей приходилось работать около печи ежедневно по несколько часов), формовали шесток и под печи (гладкую горизонтальную площадку с небольшим уклоном к устью печи), набивая глину в опалубку, которую в дальнейшем разбирали.
Вятские мастера, приходившие с артельным промыслом в Сибирь, определяли размеры печи так. Прежде всего усаживали хозяйку дома на табурет. Расстояние от верхней пуговки на воротнике хозяйки до сиденья табуретки давало высоту свода внутренней части печи, которая, однако, не должна была превышать 60 см. Устье печи должно было быть на 10 см шире плеч хозяйки, а высота его равна их ширине. Шесток в глубину должен быть равен размеру от локтя до кончиков вытянутых пальцев. Высота печи делалась равной росту хозяйки плюс два спичечных коробка.
Под подовый слой насыпали слой песка или битого стекла, чтобы печь была жарче. Для образования внутреннего пространства печи делали специальную опалубку — «свинку», короб из досок с полукруглым верхом. Формовали на шестке верхнюю часть печи с чувалом и дымоходом, вырезали устье ножом, делали прорезь для заслонки, печурки (небольшие ниши для трубы самовара, сушки рукавиц, хранения спичек), и специальные отверстия для выгреба угольев и пепла. Выбирали загнету — углубление в подовой части печи, куда сметали угли для поддержания ровного жара. Устанавливали заслонки, вьюшки и дверцы для подтопка. Иногда рядом с топкой вмазывали котел для горячей воды.
Чувал был прямоугольной формы и делался так: стержнем его служили чурки из нетолстого березового бревнышка, вокруг них набивали глину, ограничивая опалубкой. Между половинками чурок делали зазор, куда вставляли бересту, чтобы их выжечь, когда они уже будут не нужны. Трубу чувала, сделанную из кирпичей, выводили на крышу. Колено чувала называлось «боровок», его делали для отбоя искр, чтобы они не вылетали в трубу, а тепло дольше сохранялось. Но во многих печах «боровков» не было. Появление боровков связывается с приездом переселенцев из российских губерний в начале XX в. Не все старожилы переняли это усовершенствование, хотя оно существенно улучшало теплотехнические свойства печи.
Когда печь была готова, ее топили первый раз, а в дымоходе поджигали бересту. Доски свинки и чурки сгорали, образовывая внутреннее пространство печи. Если части свинки скреплялись веревкой, то ее можно было вытащить и использовать несколько раз. Чтобы печь набрала прочности, ее топили некоторое время несколько раз в день, и она постепенно высыхала. Завершение работ по установке печи отмечали всей семьей в тот же день обильной трапезой, приглашая всех «помочан», если работали «по помочи», или мастеров, если их нанимали на работу.
Печи складывали и из сырцового кирпича. Кроме обычных русских печей, мастера делали по заказу более удобные и экономичные печи с плитой, печи с подтопком. В горнице для тепла могли устанавливать голландку («галанку»). В начале XX в. как дополнительную печь стали применять фабричную металлическую печь «Контрамарка». Русские печи белили серой или белой глиной несколько раз в год, к праздникам. В первой трети XX в. стали использовать и известь.
Очень многие замечают, что, уезжая на природу или на собственную дачу за городом, чувствует себя намного лучше, чем в обычной жилой городской квартире. Все мы знаем, что природа влияет на человека гармоничным образом — тишина, чистый воздух и запахи леса приводят психоэмоциональное состояние человека в гармонию.
Даже наработавшись на даче, чувствуешь какое-то глубокое внутреннее удовлетворение от смены обстановки и вида деятельности, которые обычно рутиной ложатся на человека в городской суете. Контакт с землёй, употребление фруктов, овощей, ягод, выращенных на собственном участке, приносят не только радость, но и огромную пользу самому организму. Свои, деревенские, овощи и фрукты не содержат химикатов и консервантов – ведь никто не станет выращивать для себя на своем собственном огороде вредную, отравленную пестицидами еду. Выращенная с любовью, своими руками пища освобождает организм от дополнительной чистки от этих вредных элементов, которые запросто можно нахватать в продуктовых магазинах и ларьках, а также максимально напитывает наше тело сохранившимися витаминами и минералами.
Помимо качества пищи, так же очень важен дом, в котором вы живёте — бетонная многоэтажка является не самым лучшим местом для здоровья человека. В дачном доме, особенно если он сделан из сруба, многие замечали не только чудесный аромат древесины – в таких домах и спится лучше, и отдыхается как на курорте, а теплое потрескивание печки приносит удивительнейшее ощущение уюта и спокойствия. Многие на выходные специально выбираются из городских квартир всей семьей и уезжают на дачу, даже если предстоит тяжелая и расходная по финансам дорога. Каждый интуитивно чувствует значительное положительное влияние такого домика на природе на психическое и физическое здоровье. Считается, что для здорового состояния психики человеку необходимо минимум по 5 минут смотреть на небо, огонь и воду. К сожалению, в городах у людей не просто не хватает на это времени – зачастую эти естественные источники живительной энергии совершенно недоступны в современных каменных коробках, ведь в них невозможно зачастую сделать даже камин.
Главный эксперт в экологическом строительстве жилья России и Белоруссии, Евгений Широков, обнаружил, что дома разной конструкции, построенные из различных строительных материалов, совершенно по-разному влияют на биополе человека и, следовательно, на его эмоциональное и физическое состояние. В настоящее время проведено множество исследований биополя человека с помощью прибора, фиксирующего уровень праны в организме.
В результате изучения влияния домов из разных материалов на энергетику человека, было выяснено, что за 15 минут железобетонный дом усаживает её уровень до 40%, в то время как кирпичный уменьшает на 25-30%. Именно поэтому он и стоит намного дороже, ведь на обогревание кирпичного дома такой же конструкции что и железобетонного, затрачивается на много меньше энергии. Это происходит из-за того, что на производство самого кирпича затрачивается значительно меньше природных, человеческих и технических ресурсов, и сам строительный материал (кирпич) не становится таким мощным энергетическим вампиром.
Дома из газоселиката воздействуют на энергетику как кирпич, но при Сталине стройка из этого материала была запрещена из-за его очень негативной экологии.
Проверка деревянного дома показала, что в большинстве случаев он нейтрально воздействует на энергетику человека, как, кстати, и саманный, однако последний на много более холодный. Дом с соломенным утеплителем повышает уровень праны в организме на 5-15%, а то и на 25%! Неспроста в деревнях нашими бабушками и прабабушками соломенный матрас из различных злаков (рожь, пшеница, овес) с ароматными травами считался самым целительным, а сеновал был излюбленным местом детей и всех влюбленных. Солома буквально накачивает человека жизненной энергией, улучшая все показатели здоровья и омолаживая организм. Хочется отметить, что на Руси под пол деревянного дома обязательно подкладывали тонкий слой соломы для нейтрализации любых патогенных зон.
В настоящее время в Германии есть специальные оздоровительные заведения, главная специализация которых — психологические заболевания и депрессии. Сами здания построены из соломы в форме полусферы. Пациенты в течение двух часов находятся в таких сферических соломенных помещениях и слушают приятную музыку. После этого, показатели работы их головного мозга по альфа, бета и тэта ритмам становится как после проживания в течение года в шикарных Швейцарских санаториях и клиниках.
Один из жизненных примеров, подтверждающих влияние домов на здоровье человека – статистически подтвержденный факт. После Чернобыльской аварии часть людей, живущих неподалеку от АЭС, были переселены в другие районы в дома, построенные из шлакоблока. Как ни странно, их продолжительность жизни оказалось на много меньшей чем у людей, оставшихся в своих деревенских домах неподалеку от места аварии. Люди, пострадавшие от радиационного облучения, продолжали терять свою энергию в новых домах, а те, кто решил остаться, оказались в доме-крепости, который не выкачивал, а хотя бы сохранял уровень энергии жильцов. Не случайно есть поговорка: «дома и стены помогают». Стены здания аккумулируют в себе живую энергию человека и через какое-то время начинают поддерживать здоровье жильца, отдавая понемногу его же ранее потерянную прану.
На человека важным фактором качества жизни и психического здоровья является жизненное пространство человека, то есть чем оно больше, тем человек свободнее себя чувствует: в городской среде оно резко ограничено, а в деревенской среде границы шире и более размыты.
В одноэтажном доме, стоящем на земле люди пропитаны энергией земли, а не висят в пространстве, как в многоэтажках. Учёные доказали, что женщине, проживающей выше 3-5 этажей, трудно забеременеть или роды проходят с осложнениями. В городской многоэтажке, где люди в квартирах сверху, снизу, сбоку на человека оказывается постоянное энергетическое и информационное воздействие, создающее нервное напряжение.
Как наши предки создавали дом-оберег
Дом должен быть естественным местом, дающим ощущение покоя и защищенности. Недаром народная поговорка гласит: «мой дом — моя крепость». Но, чтобы дом был домом, его нужно правильно построить и обустроить. Сегодня у всех на слуху искусство обустройство дома фэн-шуй, пришедшее к нам из Китая, чуть меньше людей знает древнеиндийскую «Васту-шастра». Однако, у наших Предков – Славян было своё искусство обустройства дома, складывавшееся на протяжении тысячелетий и созвучное нашему родовому Духу.
В древнем славянском волховском искусстве «ВойЯрг» был целый раздел, посвящённый устройству и обустройству дома, который именовался «Ладный дом» или «Дом-оберег». Если обратиться к миропониманию наших Предков, то мы увидим, что всё мироздание для них строилось по принципу подобия, где малое — Яр, отражает великое — Ярг. Так и дом был подобием Вселенной, своеобразным мирозданием, творимым хозяином и связующим его с внешним миром. Но, чтобы дом стал подобием живой Вселенной надо наполнить его Жизненной Силой — Жилом. Для этого необходимо было соблюсти ряд условий, первое из которых выбор правильного места для будущего жилья.
Места есть сильные, нейтральные и гиблые. На последних возводить жильё нельзя, к таким местам относят: кладбища, места рядом с действующими храмами и святилищами, или же места, на которых храмы и святилища стояли и были разрушены. Так же к местам, на которых не следует селиться, относились крутые излучины рек, места, где раньше проходила дорога — считалось, что в таком месте в доме не задержится счастье и богатство. Сильное же место богато подземными ключами, деревья да кустарники на нём растут ровные да высокие. Был и специальный обряд, помогающий определить то ли место выбрано для постройки дома. Расположение дома так же было немаловажным, оно согласовывалось со сторонами света и, соответственно, с т. н. геомагнитной сетью или, по старому — Линиями Нави.
Сам дом возводился в традиционной пядевой системе мер, которая была привязана к телу человека. А значит, был изначально сладен со своим хозяином, создавался исключительно под него. И человек в таком доме чувствовал себя свободно и уютно. Внутренняя планировка дома согласовывалась с коловратами, порождаемыми стихийными Потоками Небес и Земли. Внешнее убранство дома обрамлялось обережными узорами, чтобы привлечь в дом положительные стихийные Потоки и устранить воздействие худых Потоков.
В комнатах дома помещались специальные Предметы Силы, посвящённые Богам-покровителям данных частей дома. При строительстве дома, под его фундамент ложился заклад — специальные обереги с рунными символами и заговорами, которые должны были привлекать, притягивать в дом Жило. Такие же обереги и знаки клались или чертились на полу под верхним покрытием, закладывались в углы, под плинтуса и под косяки дверей и окон. Сам дом устраивался по определённому принципу, и каждая часть его была взаимосвязана с Богами.
Горизонтально дом делился Перуновым крестом на четыре сектора, соотнесённых с четырьмя Богами — устроителями домового пространства. Причём, каждый из этих секторов так же мог быть разделён по принципу вложенных пространств. Вертикально дом повторял трёхчастное строение мира: нижняя часть — фундамент и подпол или погреб — Навь, прошлое, основа; средняя часть — жилая — Явь, то место, где проходит жизнь домочадцев; чердак и крыша — небесный свод, Правь — обитель высших Сил. Через крышу в дом идут небесные Потоки, именно поэтому в старину крыша любого дома была со скатами, что бы текущая с Небес Сила не застаивалась и не создавала лишнего напряжения, а омывала дом, подобно дождю. Двускатная крыша обычно располагалась по направлению восток-запад, а на коньках её вырезали конские головы, символизирующие колесницу или лодью Дажьбога-Солнца, в которой плывёт он по Небу.
Самой сильной считалась южная сторона дома, сторона в которой по земному коловрату стихий властвовал Стриб (стихия) земли, а по небесному коловрату — Стриб солнечного огня. Именно на южной стороне, по которой ходит Солнце располагали фасад — лицо дома. С этой стороны было обычно и больше всего окон.
В южной стороне дома располагали так же гостиную и кухню, поскольку южная сторона — сторона плодородия, блага и здоровья. Причём гостиная смыкалась с восточной стороной, ибо восточная сторона несёт Потоки бродяжные, кочевые — как раз гостей привечать. Покровительствовали гостиной Белобог — устроитель явной жизни и Стривер — хозяин пространства, Отец ветров. Потому и решались в гостиной все важные семейные дела, велись семейные советы и здесь же привечались пришедшие в дом гости. Кухня смыкалась со стороной западной, поскольку запад несёт Потоки материального достатка и стабильности. Находится кухня под управлением Числобога — хранителя времени, чисел и Божества счёта и расчётов и Макоши — небесной пряхи, покровительницы женщин. Пространство кухни от печи до южной стены именовалось женским кутом — тут женщина была полноправной хозяйкой. В кухне же находится и одно из самых значимых Мест Силы дома — печь.
По древним славянским преданиям первое, что сварганил небесный коваль Сварог — была печь. И первыми словами его были: «Да будет огонь в этом очаге!». А свет, уже от огня, сам по себе появился. Первым печником был Бог Сварог, оттого все Мастера печные – Свароговы братья. Печь – это ворота в Навь – древний мир человечества. За каждой печью живет Бог начала, наш Первопредок. Он и сейчас там живет, только люди забыли про это, кто с печью дружит, тот Его увидеть может. Обычно Он появляется в пламени в виде Огневика. Женское лоно устроено по образу той печи, внутри которой Сварог поместил огонь Животворящий. Вкладываешь в неё сырое, а получаешь готовое, с Духом и Душою. Печь из смерти в жизнь переводит, из минувшего в будущее. Очаг в доме — жизнь в доме. Дом без очага вовсе не дом, даже во временном доме есть очаг. В современных квартирах на кухнях стоят газовые, электрические, но печи. У огня всякая может быть природа. Любая печь – дитя той Божественной Первопечи. Любой огонь, у которого греешься и на котором еду готовишь, дом в храм превращает. С очагом обращаться нужно с пониманием, по всем правилам: содержать в чистоте, как содержишь в чистоте свое тело, каждый день протирать.
Если печь хорошо попросить, она и дом сохранит от всякой нечисти, и болезнь прогонит, и печаль всякую. В печи можно печаль свою сжечь, любую беду прогнать. А еще огню печному можно дурные сны рассказывать, предчувствия нехорошие. Печь это образ Матери-Земли. У печи молят о будущих детях и перепекают недоношенных и больных. В печи дикий огонь превращается в ручной и служит человеку. С запада к южной стороне примыкала обычно прихожая или веранда.
Причём вход в дом должен быть с западной стороны, что бы в дом текли Потоки достатка материального и стабильности. Находится прихожая и вход под управлением Перуна — он правит Потоки, текущие в дом. И стоя на страже межи отделяющей пространство дома от чуждого мира задомья, правит течением Жила в доме. С внешней стороны на крыльце над входной дверью вешают обычно подкову, обязательно побывавшую под лошадью и найденную самостоятельно. Чтобы привлечь в дом счастье и достаток. Вешают её рогами вверх, расположенная так подкова символизирует ещё и полную чашу в доме. А вот с внутренней стороны под наличник сверху обычно втыкают иглы или нож, что бы перебить течение худых Потоков и отвадить идущих в дом с недобрыми намерениями. Сами же наличники над входной дверью и фронтон крыльца украшают резными знаками Перуна — Градинами.
С западной же стороны должны располагаться в доме и все материальные ценности, будь то деньги, драгоценности или кладовые с запасами продуктов. Тогда в доме непременно будет господствовать достаток и благополучие. На западе же надо обустраивать и деловое место, тогда любое дело будет спориться и приносить ощутимый материальный результат. Это лишь некоторые принципы обустройства Ладного дома нашими Предками, способного быть оберегом и настоящим родовым гнездом для населяющих его. Сами же Славянские знания по обустройству дома весьма обширны и включают в том числе и сведения о создании домашних оберегов, отгоняющих несчастья и недуги и привлекающих благо, древние обряды, призывающие в дом Силу и благодать Богов и Стихий. И многое, многое другое. И даже если вы живёте не в собственном доме, а в квартире многоэтажки, пользуясь мудростью наших Предков можно превратить её из серого типового холодного склепа в согревающий Душу и сердце родной уголок.
Начнем разговор с рассказа о местах, которые лучше всего подходят для сбора сырья на веники : это лесные опушки, насаженные искусственно леса или иные природные зоны, но только не места вдоль дорог! Деревья впитывают тяжелые металлы из автомобильных выхлопных газов, что делает их ветки совершенно непригодными для веников .
Май, с середины до конца месяца, когда дерево набирает силу и содержит наибольшее количество полезных веществ – лучшее время для нарезки веников . Срезают непременно только сухие ветви, без капель влаги на них, и лучше всего те, которые растут ближе к земле. Желательно срезать ветки, которым около двух-трех лет. Старайтесь нарезать по нескольку веток с разных деревьев, а не много веток с одного дерева – пожалейте его.
Подготовленный материал нужно подсушить в течение дня или двух, а затем можно вязать веники , делая их от 40 до 60 см в длину, учитывая рост того, кто будет им пользоваться и высоту потолка в бане . Срезав снизу веток лишнее, чтобы ручка была гладкой, начинают собирать веник , укладывая внутрь толстые ветки, а вокруг – более тонкие. Таким образом, у веника будет формироваться круглая ручка, толщина которой должна быть такой, чтобы удобно лежать в руке. Не забывайте, что на руке будет рукавица, не сделайте веник слишком толстым, иначе держать его будет сложно и рука быстро устанет.
Чтобы правильно связать веник , нужно соблюдать некоторые правила, иначе он просто рассыплется, когда высохнет. Для перевязки веника лучше всего взять хлопчатобумажную или пеньковую веревку, шпагат или шнур. Перевязывать веник надо как можно туже, но не просто обматывая ветки виток за витком – такую обвязку придется полностью переделывать, если она ослабнет при высыхании веника . Лучше применять особый узел, который на флоте называют «выбленочным». Выбленки – это ступени веревочной лесенки, по которой матросы парусного флота забирались на мачту. Узел, который применялся для вязки лесенок, туго затягивался, если потянуть концы веревки в разные стороны. Предприимчивые русские люди догадались использовать этот узел для перевязки веников , поворачивая веник вдоль оси и делая обвязку в двух направлениях, для большей прочности.
При перекладывании веников – а это необходимо делать, чтобы нижние изделия не покрывались плесенью, стоит проверить и ручки – не ослабли ли, ни развалится веник ? Если ослабли, то надо потянуть за оба конца веревки, и обмотка снова станет тугой. А развязать выбленочный узел, как и другие морские узлы, просто, если знать, как это сделать: надо потянуть за самый верхний виток (шлаг), держащий витки снизу, при этом поворачивая веник вдоль оси.
Теперь о сушке веников : лучше всего повесить их на веревке или жерди, связав попарно. Нельзя сушить веники на солнце, нужно повесить их в тени под навесом или на чердаке. Можно сушить и на затененном балконе, но только не на застекленной лоджии, где веники «запарятся» – то есть их листочки свернутся, а при использовании быстро осыплются. Высохшие веники хранят лежа, сложив друг на друга – так они приобретают наиболее удобную в использовании форму веера и не пересушиваются.
Нет предела изобретательности русского народа: хранят веники в стогу сена! Когда складывают стог, веники просто помещают в сено ручкой наружу, а когда нужно идти в баньку, его просто вытягивают за торчащую ручку. Хранимые в стоге венки очень душистые, они не бывают пересушенными и используются по нескольку раз.
А еще веники можно заморозить, уложив готовые изделия в целлофановые мешки, а мешки – в большой промышленный морозильник. Такие веники столь же ароматны, как и свежие, и не нуждаются в запаривании.
Из каких растений делать веники – разговор особый. Самое популярное дерево для веников – береза, о целебных свойствах которой люди знали испокон веков. Отваром ее листьев лечат многие болезни, травмы, а аромат березы дезинфицирует воздух. Очень хорошие веники делают из всех видов берез, но самые лучшие выходят из кудрявой и плакучей, чьи листья не скользят от пара, а ветви гибкие. Веники из них выходят невероятно удобными. Старики часто советуют выбирать для веников березу, растущую возле воды – считается, что у нее ветви наиболее гибкие. А еще очень важно убедиться в том, что у выбранной березки листья как бы покрыты легким пушком, бархатистые – такие должны быть на ветках, из которых делают самые лучшие веники .
Дубовые веники популярны так же, как и березовые. С широкими, словно загребающими пар листьями, более прочные, чем веники из березы, дубовые веники обладают великой целебной силой: если даже пребывание в дубовой роще помогает нормализовать давление у больных гипертонией, то что уж говорить об использовании дубового веника ! Дубильные вещества, содержащиеся коре дуба, лечат кожные болезни, а еще дубовые веники придают сил – не даром ими парились воины перед сражениями. Лучшее время для заготовки дубовых веников – август и сентябрь, а лучшее дерево для сырья – то, под которым произрастают крупные лопухи: известно, что веник из такого дуба почти не осыпается.
Веник из эвкалипта смело можно назвать лечебным инструментом. Вы наверняка знаете, что эвкалипт отлично помогает при простуде – настойку или отвар эвкалипта применяют для ингаляций. В парилке тоже можно провести эвкалиптовую ингаляцию, обрызгав стены эвкалиптовым отваром, плеснув его же на камни, и дыша носом сквозь эвкалиптовый веник . Целебные свойства эвкалипта лучше всего проявляются в ноябре и декабре, а вот заготавливать веник лучше в августе, и только из эвкалипта с гибкими, как у ивы, ветвями.
Так как парится слишком гибким веником неудобно, эвкалипт часто помещают в березовый или дубовый веник. Помните, что лучший эвкалипт растет на Кавказе, поэтому если будете в тех краях, наберите эвкалипта на венички.
Веники из хвойных деревьев тоже делают: в Сибири из пихты и кедра, повсеместно – из ели. Такой веник непременно надо запарить перед использованием в крутом кипятке минут на 25, иначе он будет очень колючим, и попариться с удовольствием не удастся.
Даже распаренный хвойный веник нежелательно применять, пока не полежите в парной минут 5 – 7, чтобы кожа стала менее чувствительной. Для людей, кожа которых обладает повышенной чувствительностью, использование хвойного веника все равно может быть болезненно – в этом случае привыкать к нему нужно постепенно, но совсем отказываться, поверьте, не стоит. Очень ароматное вещество, содержащееся в хвое – живица, к тому же и очень полезно: это мощное средство от головной боли, помогает при кожных заболеваниях, быстро заживляет раны и ожоги, эффективно для лечения многих других болезней. Даже древний врач Авиценна знал, что живица помогает от застарелого кашля, язв и прыщей.
Заготавливать еловые веники можно в любое время года, а если парится таким веником все же больно, то мы советуем просто стелить еловые лапы на полок в бане и лежать на них – это тоже весьма полезно.
Особенная экзотика – веник с можжевельником. Именно «с можжевельником», а не можжевеловый полностью – таких не делают, и сейчас мы расскажем, почему. Дело в том, что можжевельник невероятно колючий, а его насыщенность целебными веществами в 6 раз больше чем у других хвойных растений и в 15 раз большая, чем у лиственных деревьев. Раньше маслом из можжевельника даже стерилизовали хирургические нити. К тому же, встречается ядовитый можжевельник и можжевельник, который применяют только наружно в виде примочек, добавляя отвар в ванну или несколько веточек в веник . Можжевельник для наружного применения называют кошачьим, растет он в горах Кавказа, Крыма и в некоторых других регионах. Можжевельник растет очень медленно, поэтому отламывать надо ровно столько веточек, сколько нужно – берегите дерево.
Веник из крапивы – небольшой, одноразовый, улучшающий кровообращение, эффективно помогающий ревматикам. Крапива хорошо помогает при отложении солей и подагре – ею надо натереть руки. Сперва будет жечь, а потом наступит облегчение. А еще крапива обладает общеукрепляющим действием, бодрящим, тонизирующим действием.
Если крапивный веник кажется слишком «кусачим», его можно перед использованием поместить в кипяток, а потом на пару минут в холодную воду, но это немного снизит его целебные свойства. Заготавливают крапивные веники с мая по июль.
Полынные веники тоже одноразовые, заготавливают из сразу после того, как растение отцвело – когда стебли крепкие и сухие. О целебных свойствах полыни, особенно цитварной, знали люди еще в древности. Полынь очень хороша для кожи, к тому же ее стойкий и приятный степной запах будет держаться на коже несколько дней.
Клен содержит аскорбиновую кислоту и дубильные вещества, отвар и настой из него обезболивает, снимает воспаления, тонизирует, заживляет раны. Соответственно, этими свойствами обладает и кленовый веник . Гибкие, упругие, отлично нагнетающие пар веники из клена заготавливают так же, как и веники из березы.
Такими же свойствами, как и кленовый веник , обладает и веник из распространенного обыкновенного ясеня, в листьях которого содержатся эфирные масла, аскорбиновая кислота, каротин. Ясеневый веник хорошо использовать в бане тем, у кого радикулит, артрит, ревматизм. Пары ясеневых листьев хорошо вдыхать при болезнях дыхательной системы, особенно хронических. Так как ясень ядовит, он подходит только для наружного применения.
Многим известно, что лещина поставляет нам вкусные и полезные лесные орехи, но не многие знают, что веник из нее отлично помогает при варикозе, трофических язвах, диабете. В самом начале лета можно срезать для ароматного веника несколько молодых побегов вишни. Калиновым веником полезно париться при аллергии, а осиновым веником – при подагре, кожных болезнях, ревматизме и ранах, которые долго не заживают. Содержащий много полезных эфирных масел и дубильных веществ осиновый веник сохранить не просто, да и париться им – та еще проблема, уж больно сыпучая и нежная листва у этого дерева. При простуде хорошо бывает попариться ольховым или липовым веником , сразу облегчение чувствуется. Веники из ольхи, липы и орешника заготавливают так же, как и березовые.
Веник из черемухи особенно хорош для профилактики гриппа, для лечения простуды и многих других болезней потому, что обладает очень сильными бактерицидными свойствами. Черемуха выделяет настолько много различных веществ, что помещенные вместе с черемуховыми ветками и листьями под колпак мухи и мыши вскоре погибают. Веник из черемухи не гибкий, не такой хлесткий, как березовый, но он распространяет в парилке чудесный аромат, схожий с ароматом молотого миндаля.
Веник из лавра издавна считается символом бессмертия, величия и победы. А чудодейственные свойства лавра были известны со времен Авиценны, который утверждал, что лист лавра облегчает боли в суставах, снимает напряжение и одышку. Лавр был завезен в Европу прежде всего как лечебное средство и только спустя годы его стали широко применять в качестве приправы в кулинарии. Лавр — чемпион по содержанию фитонцидов, веществ очищающих и оздоравливающих воздух. В его листьях также содержатся ценные эфирные масла, микроэлементы и горечи, придающие лавру неповторимый запах и великолепными лечебными свойствами. Вдыхание аромата лавра облегчает дыхание, снимает усталость и нормализует нервную систему. Выводит шлаки из организма, повышает иммунитет и способствует выздоровлению после болезней. Живительный пряный аромат лавра придает уверенность в себе, бодрость и хорошее настроение. Во время посещения парной рекомендуется прижимать распаренный веник к лицу и вдыхать его аромат в течение 3-5 минут. Веник из лавра может быть очень полезным в качестве массажного средства при артритах, миозитах и невралгиях.
Естественно, что веник можно вязать не из одного вида дерева или травы, а комбинировать разные так, как подсказывает фантазия, или создавать веник из растений с необходимым целебным эффектом.
Засушенный веник перед использованием нужно запарить. Лиственные веники можно запаривать несколькими способами. Можно подержать веник минут 10-15 в прохладной воде, а потом завернуть в мокрую тряпку до бани . Это сделает веник мягким и ароматным, листья будут прочно держаться на нем, но часть полезных веществ уйдет в воду, поэтому пользы от такого веника будет немного меньше, чем если подержать его над раскаленными камнями. Нужно следить за тем, чтобы на них не падали листочки, которые тлеют с неприятным запахом. При этом веник нужно все время переворачивать. Такой способ позволяет сделать веник гибким, а листья на ветках ярко-зелеными.
Еще можно за 7-10 часов до бани окатить веник сперва теплой водой, затем кипятком. После воду стряхнуть, веник поместить в целлофановый мешок, а перед парной окатить веник горячей водой и накрыть его сверху шайкой или тазиком. Воду, оставшуюся от запаривания веника , не выливайте – она хороша для плескания на каменку, умывания, обливания тела и ополаскивания волос.
Древние славяне считали баню священной, а у восточных славян были даже бани-храмы, которые строили у сакральных водоемов, в отдалении от жилых мест. В таких банях обычно проводил обряды знахарь-ведун, который собирал особые травы и готовил из них зелья и снадобья, и конечно, вязал веники . До нас дошли обрывочные данные о том, что всего было 27 растений для бани, которые считались священными, а для посвящения в банные ведуны нужно было пройти 10 кругов.
Для священных бань знахари вязали веники из трех растений, комбинации которых обычно были такими: стрелолист, череда и лещина; полынь, рогоз и рябина; сосновые ветки, лук, тростник; чеснок, липа и кувшинка; ветки березы, василек да камыш; ромашка, ивовые и дубовые ветки; осока, хвощ и вяз;
Особые комбинации были для растворов, которые варили, чтобы плескать на каменку; группа смесей использовалась для добавления в состав свечей, которые зажигали в предбаннике; ряд смесей использовался для питьевых отваров; в холодную воду для обливаний добавляли отвары трав, для которых тоже были свои смеси.
Различными для каждого круга посвящения и для лечения разных болезней были и способы работы вениками . Каждый круг надо было проходить в определенное время, которое определялось по лунному календарю. В 14-й, 15-й (полнолуние) и 16-й лунные дни париться и мыться вообще не советовали. В 9-й день лунного цикла активничала всякая нечисть, поэтому люди боялись банника. 17-й день лунного календаря – наилучший для влюбленных, а 24-й – для плотской любви и зачатия детей. Для бани отличный день 13-й, а самый лучший для любых банных процедур – день 10-й лунного календаря.
Многое мы, современные люди, не знаем о бане: что-то еще не изучено, а о чем-то мы забыли. Вот поэтому нам нужно быть осторожными с банными процедурами, мы ведь так далеко от природы ушли – не то, что наши предки, многие секреты целебного пара знавшие.
Легкого вам пара, богатырского здоровья и многих лет жизни, уважаемые любители бани!
В начале XX века Россию еще нередко называли страной «лапотной», вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно. Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несёт в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти – один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки – крючки для плетения лаптей – археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники … Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими – ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку). Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики. Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни, вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называли плетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки – курпы, или крутцы, и даже из конского волоса – волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение – «косую решетку», тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип – прямое плетение, или «прямая решетка». Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение «ободрать как липку»).
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык – от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом – получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок – кочедык. Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор, они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: «В дорогу идти, пятеры лапти сплести». Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
В письменных источниках слово «лапоть», а точнее, производное от него – «лапотник» впервые встречается в «Повести временных лет» (в Лаврентьевской летописи): «В лето 6493 (985 год.– Прим. Д. О.), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ …» В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, «Слове Даниила Заточника», термин «лыченица» как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе».
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, «сарафаном» в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а «ширинкой» именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А.В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И.С. Вахросом в очень интересной монографии «Наименование обуви в русском языке».
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный «Повести временных лет», не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей – для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из «Повести временных лет», где Добрыня дает Владимиру совет «поискать лапотников». А.В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги – обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово «лапотник», то есть обутый в «лапоть», упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти – прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV – начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок, проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника (Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно, удастся обнаружить и в других отчетах.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И.С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
* * *
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви – весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между «черным» населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей.
Редичев С. Д. ОСИПОВ, кандидат исторических наук «Наука и жизнь» № 3, 2007 г.
Дерево в качестве основного строительного материала использовалось с древнейших времен. Именно в деревянной архитектуре русские зодчие выработали то разумное сочетание красоты и пользы, которое перешло затем в сооружения из камня и кирпича. Многие художественные и строительные приемы, отвечающие условиям быта и вкусам лесных народов, вырабатывались в течение столетий в деревянном зодчестве.
Самые значительные постройки на Руси возводились из многовековых стволов (по три века и более) длиною до 18 метров и диаметром более полуметра. И таких деревьев было множество на Руси, особенно на европейском Севере, который в старину называли «Северным краем».
Свойства дерева, как строительного материала во многом обусловили особую форму деревянных сооружений. Бревно — его толщина — стала естественной единицей измерения всех размеров постройки, своеобразным модулем.
На стены изб и храмов шли просмоленные на корню сосна и лиственница, из легкой ели устраивали кровлю. И только там, где эти породы были редки, использовали для стен крепкий тяжелый дуб, либо березу.
Да и дерево рубили не всякое, с разбором, с подготовкой. Загодя высматривали подходящую сосну и делали топором затесы (ласы) — снимали кору на стволе узкими полосами сверху вниз, оставляя между ними полосы нетронутой коры для сокодвижения. Затем, еще лет на пять оставляли сосну стоять. Она за это время густо выделяет смолу, пропитывает ею ствол. И вот по стылой осени, пока день еще не начал удлиняться, а земля и деревья еще спят, рубили эту просмоленную сосну. Позже рубить нельзя — гнить начнет. Осину же, и вообще лиственный лес, наоборот, заготовляли весной, во время сокодвижения. Тогда кора легко сходит с бревна и оно, высушенное на солнце, становится крепким как кость.
Главным, и часто единственным орудием древнерусского зодчего был топор. Пилы, хотя и известны с X века, но применялись исключительно в столярном деле для внутренних работ. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли.
Основу деревянной постройки на Руси составлял «сруб». Это скрепленные («связанные») между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен почтительно называли «венцом». Первый, нижний венец часто ставили на каменное основание — «ряж», который складывали из мощных валунов. Так и теплее, и гниет меньше.
По типу скрепления бревен между собой различались и виды срубов. Для хозяйственных построек применялся сруб «в режь» (редко положенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе. При скреплении бревен «в лапу» концы их, прихотливо вытесанные и действительно напоминающие лапы, не выходили за пределы стены снаружи. Венцы здесь уже плотно прилегали друг к другу, но в углах могло все же задувать зимой.
Самым надежным, теплым, считалось скрепление бревен «в обло», при котором концы бревен немного выходили за пределы стены. Такое странное сегодня название происходит от слова «оболонь» («облонь»), означающего наружные слои дерева (ср. «облекать, обволакивать, оболочка»). Еще в начале XX в. говорили: «рубить избу в оболонь», если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости — «выскабливались в лас» (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин «обло» относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.
Сами ряды бревен (венцы) связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой.
В плане срубы делали в виде четырехугольника («четверик»), либо в виде восьмиугольника («восьмерик»). Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.
Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался «клетью». «Клеть клетью, поветь поветью», — говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом — поветью. Обычно сруб ставился на «подклете» — нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз — «повал». Это интересное слово, происходящее от глагола «повалиться», часто использовалось на Руси. Так, например, «повалушей» называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.
Двери в клети делали как можно ниже, а окна располагали повыше. Так тепло меньше уходило из избы.
Кровлю над срубом устраивали в древности безгвоздевую — «самцовую». Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли «самцами». На них ступеньками клали длинные продольные жерди — «дольники», «слеги» (ср. «слечь, лечь»). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.
Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли «курицами» (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно — «поток». В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок — «конек» («князек»). Под ним укладывали толстую «коньковую слегу», а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном — «шеломом» или «черепом». Впрочем, чаще бревно это называли «охлупнем» — то, что охватывает.
Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуею, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.
Самым же дорогим покрытием считался «тес» (доски). Само слово «тес» хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль, и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.
Покрывали крышу обычно в два слоя — «подтесок» и «красный тес». Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности «скалой» (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли «полицей» (от старого слова «пола» — половина).
Весь фронтон избы важно именовали «челом» и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками — «причелинами». А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской — «полотенцем».
Кровля — самая важная часть деревянной постройки. «Была бы крыша над головой», — говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его «верх».
«Верхом» в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был «клетский» верх — простая двускатная крыша на клети. «Шатровым» верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был «кубоватый верх», напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была «бочка» — двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и «крещатую бочку» — две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые — все это названо по завершению храма, по его верху.
Потолок устраивали не всегда. При топке печей «по-черному» он не нужен — дым будет только скапливаться под ним. Поэтому в жилом помещении его делали только при топке «по-белому» (через трубу в печи). При этом доски потолка укладывались на толстые балки — «матицы».
Русская изба была либо «четырехстенкой» (простая клеть), либо «пятистенкой» (клеть, перегороженная внутри стеной — «перерубом»). При строительстве избы к основному объему клети пристраивались подсобные помещения («крыльцо», «сени», «двор», «мост» между избой и двором и т. д.). В русских землях, не избалованных теплом, весь комплекс построек старались собрать вместе, прижать друг к другу.
Существовало три типа организации комплекса построек, составлявших двор. Единый большой двухэтажный дом на несколько родственных семей под одной крышей назывался «кошель». Если хозяйственные помещения пристраивались сбоку и весь дом приобретал вид буквы «Г», то его называли «глаголь». Если же хозяйственные пристройки подстраивались с торца основного сруба и весь комплекс вытягивался в линию, то говорили, что это «брус».
В дом вело «крыльцо», которое часто устраивалось на «помочах» («выпусках») — концах длинных бревен, выпущенных из стены. Такое крыльцо называлось «висячим».
За крыльцом обычно следовали «сени» (сень — тень, затененное место). Их устраивали для того, чтобы дверь не открывалась прямо на улицу, и тепло в зимнее время не выходило из избы. Передняя часть здания вместе с крыльцом и сенями называлась в древности «всходом».
Если изба была двухэтажная, то второй этаж называли «поветью» в хозяйственных постройках и «горницей» в жилом помещении. Помещения же над вторым этажом, где обычно находилась девичья, назывались «теремом».
На второй этаж особенно в хозяйственных постройках часто вёл «ввоз» — наклонный бревенчатый помост. По нему могла подняться лошадь с телегой, груженой сеном. Если крыльцо вело сразу на второй этаж, то сама площадка крыльца (особенно, если под ней находился ввход на первый этаж) называлась «рундуком».
Так как избы были почти все «курные», то есть отапливались «по-черному», то внутри до высоты человеческого роста стены были белые, специально вылощенные, а выше — черные от постоянного дыма. На дымовой границе вдоль стен обычно располагались длинные деревянные полки — «воронцы», препятствующие проникновению дыма в нижнюю часть помещения.
Дым выходил из избы либо через маленькие «волоковые окошки», либо через «дымник» — деревянную трубу, обильно украшенную резьбой.
В богатых домах и храмах вокруг сруба часто устраивали «гульбище» — галлерею, охватывающую здание с двух-трех сторон.
