Главное - время, чтоб они успели занять рубеж и окопаться.
- Думаю, они тебе больше тридцати раз пальнуть не дадут, - сказал командир батареи, - заткнёшь мост и отходи. Замок от пушки - с собой в вещмешок. Лошадь за сарайчиком. Догонишь.
- Ничо, таварищ старший лейтенант, я всё сделаю. Я деревенский, вы мене токо оставьте ещё снарядов, и вам быстрее ехать будет и лошадям проще, не так тяжельше, - маленький сержант смотрел снизу вверх спокойно и уверенно, как будто перед тем, как сделать привычную и тяжёлую сельскую работу на своей земле в деревне на орловщине. От деревни Сокольничи до районного центра Кричева - пять километров. Несколько минут езды. Но 17 июля 1941 года, чтобы преодолеть это расстояние гитлеровцам понадобилось два с половиной часа.

Очевидцы говорят, что командир вначале боя был где-то рядом - корректировал, но как только Сиротинин первым выстрелом подбил перед въёздом на мост головной танк, а затем последний, который попал в сектор обстрела пушки на дороге, то он ушёл за батареей. Мост был закупорен. Задача выполнена. Но вторую половину командирского приказа на отход Сиротинини не выполнил. У него было шестьдесят снарядов. И десять немецких танков, застрявших в болоте при попытке съехать с дороги. И еще танки на подходе. И бронемашины. И пехота, гитлеровская спесь, захватчики, оккупанты в серых мундирах в секторе обстрела орудия.

И начался бой. А когда в руках у тебя оружие, полно боеприпасов, а впереди враг, а позади ..., а они едут, как на параде, как у себя дома и отступать не в радость, то наплевать с какой стороны пушки механизмы вертикальной и горизонтальной наводки. Извернулся, наизнанку, но навёл. Было бы желание. Навёл, выстрелил, засёк попадание, принёс снаряд, навёл, выстрелил, снаряд...

Цивилизованная, упорядоченная, правильная Европа, павшая к ногам фашистов почти без боя, закончилась ещё в Бресте, но они пока этого не поняли. И старший сержант объяснял им эту истину прилежно, на понятном для них языке и не жалея себя. Преподаватель валил свою аудиторию железными доводами наповал, жалел только об одном, что мог не успеть довести эту истину до каждого солдата в немецкой колонне и тем, кто следует за ними. Ученики, старшему сержанту, попались неважные, тему так и не усвоили. Кроме тех самых рьяных, кто остался с ним изучать учебный материал навсегда. И даже немцы оценили совершенство и простоту изложения материала в исполнении сержанта и его учебно-боевого пособия.

Обер-лейтенант Фридрих Хёнфельд. Цитата из дневника: "Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он вёл бой в одиночку. Бил из пушки по нашим танкам и пехоте. Казалось, бою не будет конца. Храбрость его была поразительна.

Это был настоящий ад. Танки загорались один за другим. Пехота, прятавшаяся за бронёй, залегла. Командиры в растерянности. Не могут понять источник шквального огня. Кажется, бьёт целая батарея. Огонь прицельный. Откуда взялась эта батарея? В колонне 59 танков, рота пехоты, бронемашины. И вся наша мощь бессильна перед огнём русских. Разведка докладывала, что путь свободен. Больше всего нас изумило то, что против нас бился один единственный боец. А мы думали, что в нас стреляет целая артиллерийская батарея".

Поняв, что атакой в лоб они русских артиллеристов не сломят фашисты пошли в обход. Окружив позицию Сиротинина, они открыли ураганный огонь. И только после этого замолчала пушка, и перестал бить карабин. Больше всего немцев изумило то, что против них сражался один единственный боец.

"Всех поразило, что герой был юнцом, почти мальчишкой. В строю немецких солдат, он стоял бы последним на правом фланге. Он произвёл по нам пятьдесят семь выстрелов из орудия и потом, ещё бил и бил по нам из карабина. Рассеял лобовую атаку пехоты. Уничтожил десять танков и бронемашин. Рядом с его могилой осталось целое кладбище наших солдат".

Полковник оказался мудрее своего младшего офицера. И ещё известно: немцы настолько были поражены мужеством русского солдата, что похоронили его с воинскими почестями.

"Все удивлялись его храбрости. Полковник перед могилой говорил: "Если бы такими как он были бы все солдаты фюрера, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Всё-таки он русский. Надо ли такое преклонение?"

Обер-лейтенант Хёнфельд так и не понял, в какую войну и с кем ввязалась Германия. Обер- лейтенант Хёнфельд убит под Тулой летом 1942 года. Советские солдаты обнаружили его дневник и передали военному журналисту Фёдору Селиванову.

Имя - Николай. Отчество - Владимирович. Фамилия - Сиротинин. Рост - Сто шестьдесят четыре сантиметра. Вес - пятьдесят четыре килограмма. Звание - старший сержант. Русский. Воинская профессия - артиллерист, командир орудия. Возраст - двадцать лет. Деревенский. 55-й стрелковый полк, 6-я стрелковая дивизия. И, пятьсот фашистов, двести пулеметов, пятьдесят девять пушек. Тысяча двести тонн немецкого железа.

Старший сержант Сиротинин Николай Владимирович, командир орудия противотанковой батареи похоронен со всеми воинскими почестями солдатами и офицерами четвёртой танковой дивизии вермахта на берегу реки Добрысть, у села Сокольничи.

Неизвестный подвиг тясяча девятьсот сорок первого года. За который он награждён Орденом Отечественной Войны Первой Степени, посмертно, через девятнадцать лет, в 1960 году.

[url=http://s30668851382.mirtesen.ru/blog/43877764903/I-ODIN-V-POLE-VOIN,-KOGDA-PO-RUSSKI-SKROEN!?from=mail&l=bnq_bn&bp_id_click=43877764903&bpid=43877764903]Источник[/url]

В начале августа 1877 года Радецкий имел основательные причины опасаться перехода армии Сулеймана-паши в северную Болгарию, по одному из восточных проходов, и наступления её на Тырнов. Поэтому когда были получены тревожные известия (оказавшиеся впоследствии преувеличением) об усилении неприятельских войск против наших отрядов около городов Елены и Златарицы, то общий резерв был направлен (8 августа) к этим пунктам и таким образом удалился от Шипки на расстояние 3-4 больших переходов. Между тем Сулейман, после отступления генерала Гурко, задался целью овладеть Шипкой и к 8 августа сосредоточил против неё около 28 тысяч, при 36 орудиях. У нас в это время находились на перевале только Орловский пехотный полк и 5 болгарских дружин (всего до 4 тыс. человек), с 27 орудиями, к которым, уже во время боя следующего дня, прибыл из города Сельви Брянский полк, увеличивший число защитников Шипки до 6 тысяч.

Утром 9 августа неприятельская артиллерия, заняв гору Малый Бедек, к востоку от Шипки, открыла огонь. Последовавшие затем атаки турецкой пехоты, сначала с юга, потом с востока, были отражены русскими. Бой длился весь день; ночью русским войскам, ожидавшим повторения атаки, пришлось укреплять свои позиции. 10 августа турки не возобновляли атак, и дело ограничивалось артиллерийской и ружейной перестрелкой. Между тем Радецкий, получив известие об опасности, угрожающей Шипке, двинул туда общий резерв; но он мог прибыть, и то при усиленных переходах, только 11-го числа; кроме того, приказано было идти на Шипку ещё одной пехотной бригаде с батареей, стоявшей у Сельви, которая могла подоспеть лишь 12-го числа. 11 августа было самым критическим днём для защитников перевала.

Бой 11 августа начался с рассветом; к 10 часам утра наша позиция была охвачена противником с трёх сторон. Атаки турок, отбиваемые русским огнём, возобновлялись с ожесточённым упорством. В 2 часа дня черкесы зашли даже в тыл нашего расположения, но были отброшены. В 17 часов турецкие войска, наступавшие с западной стороны, овладели так называемой Боковой горкой и угрожали прорвать центральную часть позиции. Положение защитников Шипки было уже почти безнадёжным, когда наконец, в 7-м часу вечера, прибыла на позицию часть резерва — 16-й стрелковый батальон, поднятый на перевал на казачьих лошадях. Он немедленно был двинут к Боковой горке и при содействии других перешедших в наступление частей отбил её у неприятеля. Подоспевшие затем остальные батальоны 4-й стрелковой бригады под командованием генерал-майора Цвецинского дали возможность остановить напор турок на другие участки позиции. Бой окончился в сумерках.

Русские войска удержались на Шипке. Однако, и туркам удалось сохранить своё расположение — их боевые линии находились лишь в нескольких сотнях шагов от русских. В ночь на 12 августа на Шипку поднялась 2-я бригада 14-й пехотной дивизии, с прибытием которой Радецкий располагал 20,5 батальонами, при 38 орудиях, а потому решился в следующий же день перейти в наступление, чтобы сбить турок с двух высот западного кряжа — так называемого Лесного кургана и Лысой горы, откуда они имели наиболее удобные подступы к нашей позиции и даже угрожали её тылу. На рассвете 12 августа турки атаковали центральные участки русских позиций, а в 2 часа дня — и гору св. Николая. Они были отбиты на всех пунктах, но предпринятая русскими атака на Лесной курган тоже не имела успеха.


Болгарский ополченец, последний живой участник
русско-турецкой войны на Красной площади в 1963 году.

Участник шипкинской эпопеи болгарский ополченец Константин Викентьевич Хруцкий, родившийся 6 января 1855 года — последний живой участник русско-турецкой войны на Красной площади в 1963 году. Бывший преображенец Константин Хруцкий ещё до начала русско-турецкой войны уехал волонтёром в Болгарию и там вступил в ополчение. Прожил 115 лет и умер в Новороссийске.

13 августа Радецкий решился возобновить атаку на Лесной курган и Лесную гору, имея возможность ввести в дело больше войск, вследствие прибытия на Шипку ещё Волынского полка с батареей. В то же время Сулейман-паша значительно усилил свой левый фланг. На протяжении всего дня (13 августа) шёл бой за обладание упомянутыми высотами; с Лесного кургана турки были сбиты, но их укреплениями на Лысой горе овладеть не удалось. Атаковавшие войска отошли к Лесному кургану и здесь, в течение вечера, ночи, и на рассвете 14 числа, были неоднократно атакованы неприятелем. Все атаки были отражены, но русские войска понесли настолько большие потери, что Радецкий, не имея свежего подкрепления, приказал им отступить на Боковую горку. Лесной курган был опять занят турками.

В шестидневном бою на Шипке потери русских составили до 3350 человек, в том числе 2 генерала (Драгомиров ранен, Дерожинский убит) и 108 офицеров; турки потеряли более чем в два раза больше. Никаких значительных результатов бой этот не имел; обе стороны остались на своих позициях, но наши войска, охваченные неприятелем с трёх сторон, по-прежнему находились в очень трудном положении, которое вскоре ещё значительно ухудшилось с наступлением осеннего ненастья, а с наступлением осени и зимы холодов и вьюг.

С 15 августа Шипка была занята 14-й пехотной дивизией и 4-й стрелковой бригадой, под начальством генерала Петрушевского. Орловский и Брянский полки, как наиболее пострадавшие, были отведены в резерв, а болгарские дружины переведены к деревне Зелено Древо для занятия пути через Имитлийский перевал, обходящий Шипку с запада. С этого времени начинается «шипкинское сидение» — один из самых тяжких эпизодов войны. Защитники Шипки, обречённые на пассивную оборону, заботились главным образом об укреплении своих позиций и об устройстве, по возможности, закрытых ходов сообщения с тылом. Турки тоже усилили и расширили свои фортификационные работы и непрерывно осыпали русскую позицию пулями и артиллерийскими снарядами.

5 сентября, в 3 часа ночи, они снова предприняли атаку с южной и западной сторон. Им удалось овладеть так называемым Орлиным гнездом — скалистым и обрывистым мысом, выдающимся перед горой св. Николая, откуда они были выбиты лишь после отчаянной рукопашной схватки. Колонна, наступавшая с запада (от Лесного кургана), была отражена огнем. После этого турки серьёзных атак уже не предпринимали, а ограничивались обстрелом позиции. С наступлением зимы положение войск на Шипке сделалось крайне тяжким: морозы и метели на вершинах гор были особенно чувствительны. Особенно ощутимы были эти лишения для вновь прибывших русских войск: три полка 24-й дивизии в короткое время буквально растаяли от болезней. За время с 5 сентября по 24 декабря в шипкинском отряде выбыло из строя убитыми и ранеными всего около 700 человек, а больными — до 9,5 тысяч. Конец 1877 года ознаменовался и окончанием «шипкинского сидения», последним актом которого была атака турецких позиций на дороге от горы св. Николая к деревне Шипке.

Источник

Самый жуткий обстрел был в начале осады. «Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довел его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта», – вспоминал С. Хмельков. По его подсчетам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжелых снарядов. А всего за время осады – до 400 тысяч. «Кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы и все усовершенствования на валах, как то: козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи, стирались с лица земли». Над крепостью нависли тучи дыма и пыли. Вместе с артиллерией крепость бомбили немецкие аэропланы.

«Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа», – так писали зарубежные корреспонденты.

Командование, полагая, что требует почти невозможного, просило защитников крепости продержаться хотя бы 48 часов. Крепость стояла еще полгода. А наши артиллеристы во время той страшной бомбардировки умудрились даже подбить две «Большие Берты», плохо замаскированные противником. Попутно взорвали и склад боеприпасов.

6 августа 1915-го стало для защитников Осовца черным днем: для уничтожения гарнизона немцы применили отравляющие газы. Газовую атаку они готовили тщательно, терпеливо выжидая нужного ветра. Развернули 30 газовых батарей, несколько тысяч баллонов. 6 августа в 4 утра на русские позиции потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом, достигший их за 5-10 минут. Газовая волна 12-15 метров в высоту и шириной 8 км проникла на глубину до 20 км. Противогазов у защитников крепости не было.

«Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, – вспоминал участник обороны. – Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее – покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки – мясо, масло, сало, овощи, оказались отравленными и непригодными для употребления».

«Полуотравленные брели назад, – это уже другой автор, – и, томимые жаждой, нагибались к источникам воды, но тут на низких местах газы задерживались, и вторичное отравление вело к смерти».

Германская артиллерия вновь открыла массированный огонь, вслед за огневым валом и газовым облаком на штурм русских передовых позиций двинулись 14 батальонов ландвера – а это не менее семи тысяч пехотинцев. На передовой после газовой атаки в живых оставалось едва ли больше сотни защитников. Обреченная крепость, казалось, уже была в немецких руках. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась... контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов».

Осовец русские войска все же оставили, но позже и по приказу командования, когда его оборона потеряла смысл. Эвакуация крепости – тоже пример героизма. Потому как вывозить все из крепости пришлось по ночам, днем шоссе на Гродно было непроходимо: его беспрестанно бомбили немецкие аэропланы. Но врагу не оставили ни патрона, ни снаряда, ни даже банки консервов. Каждое орудие тянули на лямках 30-50 артиллеристов или ополченцев. В ночь на 24 августа 1915 года русские саперы взорвали все, что уцелело от немецкого огня, и лишь несколько дней спустя немцы решились занять развалины.

В 1924 году европейские газеты писали о некоем русском солдате (имя его, к сожалению, не известно), обнаруженном польскими властями в крепости Осовец. Как оказалось, при отступлении саперы направленными взрывами засыпали подземные склады крепости с амуницией и продовольствием. Когда польские офицеры спустились в подвалы, из темноты по-русски раздалось: «Стой! Кто идет?» Незнакомец оказался русским. Часовой сдался лишь после того, как ему объяснили, что той страны, которой он служил, уже давно нет. 9 лет солдат питался тушенкой и сгущенкой, потеряв счёт времени и приспособившись к существованию в темноте. После того, как его вывели, он потерял зрение от солнечного света и был помещен в больницу, после чего передан советским властям. На этом его след в истории теряется.



Руины 2-го форта крепости Осовец

проф. К.И. Величко. Отрывок из публикации "Роль крепостей в связи с операциями полевых армий". (1925 год)

схема крепости Осовец

Крепость Осовец - крепость-застава. Она запирала железную дорогу из Лыка через Граево на Белосток при переходе этой дороги по мосту через реку Бобр, текущую в широкой и болотистой долине. Она состояла из большого центрального форта № I, связанного оградою с водяными рвами с фортом III, и имела еще на правом неприятельском берегу форт - II -Заречный, прикрывавший мост Ниже по течению имелся еще малый форт-Шведский, и протянутая до него пехотная позиция от форта III. Наличие форта II на правом берегу Бобра придавало Осовцу известное значению в смысле допущения возможности играть не только пассивную, но и активную роль.

Других путей, кроме прегражденного крепостью Осовец из Восточной Пруссии через пограничный городок Граев к важному железнодорожному узлу в Белостоке, не было, вследствие чего упорное сопротивление Осовца, в случае атак приобретало особо важное значение, так как при выяснившемся ненадежном состоянии 10 армии и управления ее операциями, армии правофланговой, на которую должен был обрушиться удар Гинденбурга, с целью сначала разбить ее и затем охватить прав. фланг всего русского фронта, немцы могли выйти на сообщение нашего центра. Но для этого надо было сломить сопротивление, какое могла оказать эта армия на среднем Немане, при поддержке двух крепостей Ковно и Гродно. По немецким источникам, трудности, сопряженные с овладением этими крепостями, заставили Гинденбурга распространить охват к северу при посредстве 8 армии Бюлова. Другой путь перерыва тыловых сообщений был через верхний Нарев и Бобр по фронту Ломжа-Осовец к Белостокскому железно-дорожному узлу.

После боев 25 дек. и 16 янв. на линии Иоганисбург, Лискен, Винцента часть русских сил (одна дивизия) отошла на Осовец, войдя в состав ее гарнизона, части же 10 армии, занимавшей Иоганисбург, теснимые противником, обнажали ст. Граево, еще незакончившую эвакуацию и правый фланг лево-фланговых частей армии. Комендант Осовца организовал Граевский отряд из состава гарнизона под нач. полк. Катаева, который и занял Граево, где и укрепился с целью преградить шоссе Щучин-Граево-Грайгород, которыми мог воспользоваться противник для своих передвижений по фронту. С этого дня, 30 января, началась широко-активная работа гарнизона на всем пространстве от Граева до Заречного форта (25 верст), где был создан ряд укрепленных позиций, из коих ближайшая к крепости Сосненская позиция являлась уже передовою и могла получать поддержку крепостной тяжелой артиллерии. Этой упорной борьбой за впереди-лежащую местность удалось оттянуть на себя значительные силы немцев и заставить (в силу опыта неудачной 1-ой бомбардировки в сентябре 1914 года) подвести до 68 тяжелых, осадного типа, орудий, в том числе 16-8 дм., 16-12 дм. и 4-16 дм. Несмотря на ничтожный плацдарм, представляемый крепостью, эта вторая бомбардировка, начатая 9 февр. и длившаяся до начала марта, немало не повлияла на сопротивляемость крепости. Судя по донесениям, вот какие результаты достигнуты противником за месячный срок: сохранены все бетонные постройки жизненного и боевого характера, вследствие чего гарнизон, расположенный в фортах и плацдарме, понес ничтожные потери; все старания немцев разрушить (как выразился прибывший на фронт император Вильгельм в одном аз своих приказов) игрушечную крепость в течение 10 дней не привели к указанной цели. По результатам бомбардировки с уверенностью можно сказать, что крепость Осовец выдержит еще такую же бомбардировку, при которой число выпущенных снарядов доходило до 80.000. Таким образом, надлежаще организованная и искусно веденная оборона Осовца (комендант арт. ген. Бржозовский) при наличии соответственно-устроенных бетонных казематированных сооружений не убоялась 42 см. мортир и 30,5 см. гаубиц в противность бельгийским крепостям, но, подобно Вердену, подтвердила о том, что "долговременная фортификация в мировую войну выдержала экзамен". В описании обороны Осовца (М. Свечников и В. Буняковский) сказано: "Осовец первый развенчал сложившееся убеждение о действии немецкой тяжелой артиллерии и доказал, что, пока гарнизон крепок духом, ничто не может заставить сдать крепость". Не то же ли показал и Ивангород? Необходимо добавить, что противник не преминул действовать и удушливыми газами, но сам от них гиб (до 1.000 человек) и успеха не достиг, вследствие отчаянных контр-атак гарнизона. Повторные его штурмы отбивались с большими потерями, а попытки обойти крепость с севера и юга не увенчались успехом, своевременно предупреждаемые фланговыми же операциями гарнизона, который протянул свой фронт за Бобром почти на 48 верст. Упорная защита передового прав. бережн. плацдарма, глубиною до 12 верст, увеличила силу фронтального сопротивления крепости и создавала крайне благоприятные условия к переходу в наступление в чрезвычайно важном направлении на Граево-Лык, в разрез между группами противника, действовавшего против соседних с крепостью армий. Осовец заслонил собой 50-верстный интервал между армиями фронта и оказал им поддержку под искусным и мужественным руководством коменданта, ген. (артиллериста) Бржозовского, сменившего ген. Шульмана, столь же доблестно отбившего в 1914 году первый 4-х дневный штурм. По приказу Главн. командования 9 авг. 1915 г. в 11 час. ночи гарнизон покинул крепость, составив сводный корпус под командой тоге же ген. Брожозовского, уничтожив крепость, и занял полевую позицию в 13 верстах к востоку.

Оборона "игрушечной крепости" Осовца столь же блестяща, как и оборона французами большой маневренной крепости Верден, и роль ею сыгранная в тактическом и в стратегическом отношениях оправдала, в свою очередь, произведенные на сооружение ее издержки и те жертвы, какие понес ее доблестный гарнизон.

Фотографии Осовца и применения химического оружия во время Первой Мировой

Казалось, тени мёртвых восстают,
Где хлор туманом старый бруствер лижет,
Равняются в неслышимом строю,
Но вот они всё ближе, ближе, ближе…

Отхаркивая лёгкого куски,
В крови, ожогах, глаз прищурив бельма,
Пехота шла в последний раз в штыки,
В бессмертие вступая из забвенья.

Они тащили облако назад –
И встал ландсвер, вживую видя ад.
Укрытых в капонирах пушкарей
Газ не убил – тряпьём закрыли щели;

Лишь ветром хлор снесло чуть-чуть правей –
Над немцами захлопали шрапнели.
Шеренг ломались стройные ряды,
И паника губительной волною

В преддверье неминуемой беды
Гнала назад полки перед собою,
Несла солдат безумною толпой
По трупам через узкие проходы,

И в бойню превратился этот бой,
В легенду, что стереть не в силах годы…
***
Лишь по приказу, всё взорвав вокруг,
Ушли с позиций русские герои…
О наших дедах, прадедах, мой друг,
Не будем мутной забывать порою!
Владимир Репнин

Источник

24 июня произошел первый бой с кавалерией персов (около 3000) форсировавшей реку Шах-Булах. Несколько атак противника пытавшегося прорвать каре были отбиты. Пройдя 14 верст отряд расположился лагерем у кургана урочища Кара-Агач-БаБа на р. Аскаран. Вдали виднелись шатры персидской армады под командованием Пир-Кули-хана, причем это был только авангард армии, которой командовал наследник персидского престола Аббас-Мирза. В этот же день Карягин послал Лисаневичу требование оставить Шушу и идти к нему, но последний в силу тяжелейшей обстановки сделать этого не мог.

В 18.00 персы начали штурмовать русский лагерь, атаки с перерывом продолжались до самой ночи. Понеся большие потери, персидский военачальник отвел свои отряды на высоты вокруг лагеря, для ведения обстрела персы установили четыре фальконетных батареи. С раннего утра 25 июля началась бомбардировка нашего расположения. По воспоминаниям одного из участников боя: «Положение наше было весьма и весьма незавидное и становилось час от часу хуже. Нестерпимый зной истощал наши силы, жажда нас мучила, а выстрелы с неприятельских батарей не умолкали…».1) Несколько раз персы предлагали командиру отряда сложить оружие, но неизменно получали отказ. Дабы не потерять единственный источник воды в ночь на 27 июня была произведена вылазка группы под командованием поручика Клюпина и подпоручика князя Туманова. Операция по уничтожению батарей противника была успешно осуществлена. Все четыре батареи были уничтожены, прислуга частью перебита, частью бежала, а фальконеты были сброшены в реку. Необходимо сказать, к этому дню в отряде осталось 350 человек, причем половина имели раны разной степени тяжести.

Из рапорта полковника Карягина князю Цицианову от 26 июня 1805 года: « майор Котляревский три раза был командирован мною для прогнания бывшего впереди и занимавшего возвышенные места неприятеля, прогнал сильные толпы его с храбростью. Капитан Парфенов, капитан Клюкин во всем сражении в разных случаях были посылаемы мною с штуцерниками и поражали неприятеля с неустрашимостью».

На рассвете 27 июня штурм лагеря начали подошедшие основные силы персов. Атаки опять велись в течении всего дня. В четыре часа дня произошел случай навсегда оставшийся черным пятном в славной истории полка. Поручик Лисенко и шесть нижних чинов перебежали к противнику. Получив сведения о тяжелом положении русских Аббас-Мирза бросил свои войска на решительный штурм, но понеся большие потери вынужден был отказаться от дальнейших попыток сломить сопротивление отчаянной кучки людей. Ночью к персам перебежало еще 19 солдат. Понимая всю тяжесть положения, и то, что переход товарищей к врагу создает нездоровые настроения среди солдат полковник Карягин решает прорвать кольцо окружения, выйти к р. Шах-Булах и занять небольшую крепость стоящую на ее берегу. К князю Цицианову командир отряда послал донесение, в котором писал: «…дабы не подвергнуть совершенной и окончательной гибели остаток отряда и спасти людей и пушки, предпринял твердое решение пробиться с отважностью сквозь многочисленного неприятеля, окружившего со всех сторон…»

Проводником в этом отчаянном предприятии стал местный житель, армянин Мелик Вани. Оставив обоз и зарыв трофейное оружие, отряд двинулся в новый поход. Сначала двигались в полной тишине, затем произошло столкновение с конным разъездом противника и персы кинулись догонять отряд. Правда и на марше попытки уничтожить эту израненную и смертельно уставшую, но все так же боевую группу не принесли персам удачи, более того большая часть преследователей кинулась грабить пустой русский лагерь. По приданиям замок Шах-Булах бал построен шахом Надиром, а свое название получил от ручья протекавшего рядом. В замке находился персидский гарнизон (150 человек) под командованием Эмир-хана и Фиал-хана, предместья занимали посты противника. Увидев русских, часовые подняли тревогу и открыли огонь. Раздались выстрелы русских орудий, метко пущенное ядро разбило ворота, и русские ворвались в замок. В рапорте от 28 июня 1805 года Карягин сообщал: «…крепость взята, неприятель прогнан из оной и из лесу с малой с нашей стороны потерею. С неприятельской же стороны убиты оба хана…Расположась в крепости, ожидаю повелений вашего сиятельства». К вечеру в строю было только 179 человек, и 45 зарядов для пушек. Узнав об этом, князь Цицианов писал Карягину: «В отчаянии неслыханном прошу вас подкрепить солдат, а Бога прошу подкрепить Вас»

Между тем наши герои страдали от отсутствия продовольствия. Достать припасы вызвался все тот же Мелик Вани, которого Попов называет «Добрый гений отряда». Самое удивительное, отважный армянин великолепно справился с этой задачей, повторная операция так же принесла свои плоды. Но положение отряда становилось все тяжелее, тем более к укреплению подошли персидские войска. Аббас-Мирза попытался с ходу выбить русских из укрепления, но его войска понесли потери и вынуждены были перейти к блокаде. Будучи уверен, что русские в ловушке Аббас-Мирза предложил им сложить оружие, но получил отказ.

Из рапорта полковника Карягина князю Цицианову от 28 июня 1805 года: «Тифлисского мушкетерского полка подпоручик Жудковский, который несмотря на рану, вызвался охотником при взятии батарей и поступил как храбрый офицер, и 7-го артиллерийского полка подпоручик Гудим-Левкович, который, когда почти все канониры его были изранены, сам заряжал орудия и подбил лафет под неприятельскою пушкою».

Карягин решается на еще более невероятный шаг, пробиться сквозь полчища неприятеля к не занятой персами крепости Мухрат. 7 июля в 22.00 начался это марш, на пути следования отряда возник глубокий овраг с крутыми склонами. Люди и лошади могли его преодолеть, а вот орудия? Тогда рядовой Гаврила Сидоров спрыгнул на дно рва, за ним еще десяток солдат. Первое орудие как птица перелетело на другую сторону, второе сорвалось и колесо ударило рядового Сидорова в висок. Похоронив героя, отряд продолжил свой марш. Есть несколько версий и вариантов пересказа этого эпизода:

«…отряд продолжал движение, спокойно и беспрепятственно, пока находившиеся при нем, две пушки не были остановлены небольшим рвом. Леса, чтобы сделать мост, по близости не было; четверо солдат добровольно вызвались пособить делу, перекрестясь легли в ров и по ним перевезли орудия Двое остались живы, а двое за геройское самопожертвование заплатили жизнью».

«…Четыре русских солдата - один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, история не сохранила - молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей. Еле сдерживаемые стоны боли. Еще больший хруст…
Из рва поднялись только двое. Молча.»

8 июля отряд пришел в Ксапет, отсюда Карягин отправил вперед подводы с ранеными под командой Котляревского, а сам двинулся за ними. В трех верстах от Мухрата на колонну кинулись персы, но были отбиты огнем и штыками. Один из офицеров вспоминал: «…но лишь только Котляревский успел от нас отдалиться, как мы жестоко были атакованы несколькими тысячами персиян, и натиск их был так силен и внезапен, что они успели захватить обе наши пушки. Это уже совсем не штука. Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все бросились как львы, и тотчас штыки наши открыли дорогу». Пытаясь отрезать русских от крепости, Аббас-Мирза послал кавалерийский отряд для ее захвата, но и здесь персы потерпели неудачу. Инвалидная команда Котляревского отбросила персидских всадников. К вечеру в Мухрат пришел и Карягин, по данным Бобровского это произошло в 12.00.

Получив рапорт от 9 июля, князь Цицианов собрал отряд в 2371 человек при 10 орудиях и вышел навстречу Карягину. 15 июля отряд князя Цицианова, отбросив персов от реки Тертара, расположился лагерем у селения Мардагишти. Узнав об этом, Карягин ночью оставляет Мухрат и идет на соединение со своим командующим.

Совершив этот удивительный марш отряд полковника Карягина в течении трех недель приковал к себе внимание почти 20000 персов и не позволил им идти в глубь страны. За этот поход полковник Карягин был награжден золотой шпагой с надписью «за храбрость». Майор Котляревский награжден орденом Святого Владимира 4-й степени, оставшиеся в живых офицеры орденами Святой Анны 3-й степени. Не остался без награды и Аванес Юзбаши (Мелик Вани), он был произведен в прапорщики и получил 200 рублей серебром в пожизненную пенсию. Подвиг рядового Гаврилы Сидорова в 1892 году, в год 250-летия полка был увековечен в памятнике установленном в штаб-квартире Эриванцев Манглисе.

*  *  *

Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, безмолвно лёгший в ров Гаврила Сидоров - памятник в штаб-квартире полка, а мы все получили урок. Урок рва. Урок молчания. Урок хруста. И когда в следующий раз от вас потребуется сделать что-то во имя России и товарищей, и ваше сердце охватит апатия и мелкий гадкий страх типичный для многих обитателей России нынешней,страх митингов, действий, потрясений, борьбы, жизни, смерти, то вспомните этот ров.

Вспомните Гаврилу Сидорова.

Источник

Источник

2 часа перед бессмертием
По свободной трассе, Т-28 несется к Минску на полном ходу. Впереди, в серой дымке появились очертания города, возвышались трубы ТЭЦ, заводские корпуса, чуть дальше виднелись силуэт Дома правительства, купол собора. Все ближе, ближе и необратимей... Бойцы смотрели вперед, с тревогой ожидая главный бой всей их жизни.

Никем не остановленный, «троянскй конь» миновал первые немецкие кордоны и въехал в городскую черту, – как и предполагалось, фашисты приняли Т-28 за трофейную бронетехнику и не обратили никакого внимания на одинокий танк.
Хотя договаривались до последней возможности соблюдать скрытность, все-таки не утерпели. Первой невольной жертвой рейда стал немецкий велосипедист, весело крутивший педали прямо перед танком. Его мельтешащая фигура в смотровой щели достала механика-водителя. Танк рыкнул мотором и закатал незадачливого велогонщика в асфальт.

Танкисты проехали железнодорожный переезд, пути трамвайного кольца и оказались на улице Ворошилова. Здесь, у ликеро-водочного завода, на пути танка встретилась группа немцев: солдаты Вермахта осторожно грузили в грузовик ящики с бутылками спирта. Когда до анонимных алкоголиков оставалось метров пятьдесят, заработала правая башня танка. Гитлеровцы, как кегли, попадали у автомашины. Через пару секунд танк толкнул грузовик, перевернув его вверх колесами. Из разбитого кузова по округе стал распространяться смачный запах торжества.

Не встретив сопротивления и сигналов тревоги со стороны рассеянного паникой противника, советский танк в "стелс"-режиме углубился в границы города. В районе городского рынка, танк свернул на ул. Ленина, где ему навстречу попалась колонна мотоциклистов.

Первая машина с коляской самостоятельно въехала под броню танка, где была раздавлена вместе с экипажем. Начался смертельный аттракцион. Лишь на мгновение перекошенные от ужаса лица немцев показывалсись в смотровой щели механика-водителя, исчезая затем под гусеницами стального монстра. Мотоциклы в хвосте колонны попытались развернуться и удрать от приближающейся смерти, увы, попали под огонь башенных пулеметов.

Намотав на гусеницы незадачливых байкеров, танк двинулся дальше, проезжая по ул. Советской, танкисты всадили осколочный снаряд в группу стоящих у театра немецких солдат. И тут возникла небольшая заминка – при повороте на Пролетарскую улицу танкисты неожиданно обнаружили, что главная улица города битком заполнена живой силой и техникой противника. Открыв огонь из всех стволов, практически не целясь, трехбашенное чудовище ломанулось вперед, сметая все препятствия в кровавый винегрет.

Среди немцев началась паника, возникшая в связи с созданной танком аварийной ситуацией на дороге, а также общим эффектом неожиданности и нелогичности появления тяжелой бронетехники Красной Армии в тылу германских войск, где ничто не предвещало такого нападения…

Передняя часть танка Т-28 оснащена тремя пулемётами ДТ калибра 7.62 (два башенных, один курсовой) и короткоствольным орудием калибра 76.2мм. Скорострельность последнего – до четырёх выстрелов в минуту. Скорострельность пулемётов – 600в./мин.

Оставляя за собой следы военной катастрофы, машина полностью проехала всю улицу до самого парка, где была встречена выстрелом противотанковой 37-миллиметровой пушки PaK 35/36.

Похоже, этом месте города советский танк впервые столкнулся с более-менее серьёзным сопротивлением. Снаряд высек искры из лобовой брони. Второй раз фрицы пальнуть не успели – танкисты, вовремя заметили открыто стоящую пушку и незамедлительно отреагировали на угрозу – на Pak 35/36 обрушился шквал огня, превратив орудие и расчет в бесформенную груду металлолома.

В результате беспримерного рейда гитлеровцам был нанесён крупный урон в живой силе и технике, но главный поражающий эффект заключался в поднятии сопротивленческого духа жителей Минска, что способствовало поддержание авторитета Красной армии на должном уровне. Особенно велико значение этого фактора именно в тот начальный период войны, во время серьёзных поражений Имеются однозначные сведения, что в то время в городе оставалось значительное число местных жителей, ставших свидетелями этого невероятного случая, что повлекло за собой немедленное изустное распространение истории о подвиге советских воинов среди окружающего населения.

А наш танк Т-28 уходил по Московскому проспекту из логова фрицев. Однако, дисциплинированные немцы вышли из шокового состояния, преодолели страх и попытались оказать организованное сопротивление прорвашемуся в их тыл советскому танку. В районе старого кладбища Т-28 попал под фланговый огонь артиллерийской батареи. Первым же залпом была пробита 20 мм бортовая броня в районе моторно-трансмиссионного отделения. Кто-то вскрикнул от боли, кто-то зло выругался. Горящий танк продолжал движение до последней возможности, все время получая новые порции немецких снарядов. Майор приказал покинуть гибнущую боевую машину.

Старший сержант Малько вылез через люк механика-водителя в передней части танка и видел, как из командирского люка наружу выбрался раненый майор, отстреливаясь из табельного пистолета. Сержант успел отползти к ограде, когда сдетонировал оставшийся в танке боекомлект. Башню танка подбросило в воздух и она упала на прежнее место. В возникшей суматохе и пользуясь значительным задымлением, старшему сержанту Дмитрию Малько удалось скрыться в огородах.



Странно, но Малько осенью того же года удалось вернуться в кадровый строй боевых частей Красной Армии в прежней воинской специальности. Странно, но он сумел выжить и пройти всю войну. Удивительно, но в 1944 году, он въехал в освобожденный Минск на Т-34 по тому же Московскому проспекту, по которому он в 41-м пытался из него вырваться. Удивительно, но он увидел тот свой первый танк, который отказался бросить и уничтожить под Березиным и который потом с таким трудом смогли уничтожить солдаты Вермахта. Танк стоял на том же самом месте, где был подбит, аккуратные и ценящие порядок немцы отчего-то не стали его убирать с трассы. Они были хорошими солдатами и умели ценить воинскую доблесть.


Д.И. Малько, человек, у которого нужно учиться воевать. Обратите внимание - ему так и не было присвоено звание Героя Советского Союза

Об этом подвиге заговорили в 60-е годы ХХ века. После войны, Дмитрий Иванович долго искал своих боевых товарищей. Что с ними стало? К сожалению, он совершенно не помнил фамилий майора и тех курсантов – в горячке тех дней они даже не успели познакомиться. Через несколько лет кропотливых поисков с помощью всесоюзного радио, на связь с Малько вышел Николай Педан. В 1964 году состоялась их встреча. Как выяснилось, Николай смог выбраться из горящего танка, но попал в плен. Из концлагеря он был освобожден лишь в 1945 году. По его свидетельствам удалось установить имена трех других курсантов. Фамилию погибшего майора удалось установить лишь предположительно – Васечкин.

Известно ещё об одном из танкистов: Фёдор Наумов. Он также тогда был укрыт местными жителями, переправлен к партизанам и в 43-м году после ранения в партизанском отряде был вывезен самолётом в тыл. Благодаря ему стало известно место захоронения майора и имена двух других курсантов, погибших тогда же. Убитых майора и двух курсантов похоронила местная жительница Любовь Киреева.

Это было 3-го июля 1941г. Командир танка (башенный стрелок) майор Васечкин, механик водитель старший сержант Дмитрий Малько, заряжающий, стрелок курсового пулемёта курсант Фёдор Наумов, Пулемётчик правой башни курсант Николай Педан, пулемётчки левой башни курсант Сергей, пулемётчик кормового пулемёта курсант Александр Рачицкий.

Источник

Центр занимал площадь 500 га. Срок обучения курсантов составлял 6 месяцев. Преподавательский состав был укомплектован египтянами и пакистанцами - всего 65 инструкторов. Начальник центра - майор ВС Пакистана Кудратулла. При нём 6 советников из США. Старший – некто Варсан. Курсанты после завершения учёбы направлялись на территорию Афганистана руководителями ИОА провинциального, уездного и волостного звена провинций Нангархар, Пактия и Кандагар.

На территории центра располагалось 6 складов с боеприпасами и 3 подземных тюрьмы, где содержались советские и афганские военнопленные. Режим содержания - особо строгий, изолированный. В подземные тюрьмы попадали «неисправимые шурави» - захваченные в бою, оказывавшие сопротивление, не принявшие ислам. Их стали привозить сюда в 1983-84 гг., незадолго до описываемых событий. До этого держали в основном в специальных ямах-зинданах, используя на самых тяжелых работах - в каменоломнях, погрузке-разгрузке боеприпасов. За малейшую провинность, а зачастую и без таковой жестко избивали.

Узники подземных тюрем были безымянны. Вместо фамилий и имён - мусульманские клички. Строптивых и непокорных клеймили по примеру фашистских палачей. Морили голодом, давая в сутки глоток воды и скудную солёную пищу в которую подсыпали «чарс» и «насвай» - самые дешёвые наркотики. Держали скованными кандалами, от которых на руках и ногах гноились не только кожа, но и кости.

«Мастера того света», как называли охранников их иностранные советники, придумывали и более изощрённые пытки. Особенно заботились, чтобы человек «дышал запахом смерти» с первого часа неволи. С особо строптивых сдирали кожу, отрезали уши и языки, приковывали цепями к разлагающимся трупам, каждый день стегали железными прутьями… За время плена советские солдаты превращались в ходячие скелеты. И, несмотря ни на что, восстали.

По воспоминаниям Раббани, восстание начал высокий парень, сумевший обезоружить охранника, принесшего вечернюю похлебку. Он открыл камеры и выпустил на свободу других пленных. Душманы и их инструкторы опомнились только тогда, когда вся оружейно-тюремная зона оказалась в руках восставших. По тревоге были подняты все обитатели лагеря. Срочно началась блокировка зоны складов. На помощь были вызваны части пакистанской армии.

Жесточайшее боестолкновение продолжалось всю ночь. После ряда безуспешных атак, уже глубокой ночью, Раббани лично обратился к восставшим с предложением сдаться. Те ответили категорическим отказом и потребовали вызвать представителей ООН, Красного Креста и советского или афганского посольств из Исламабада.

Раббани обещал подумать, прекрасно сознавая: выполнить требование - значит обнародовать факт тайного содержания в объявившем себя нейтральным Пакистане военнопленных, что является грубейшим нарушением элементарных норм международного права. Моджахедам и пакистанским войскам был отдан приказ - любым способом покончить с непреклонными «шурави».

Последовали новые штурмы. И предложения сдаться. Ответ всегда был один. Штурм следовал за штурмом, силы восставших таяли, однако и враг нес чувствительные потери. Неизвестно, сколько бы длилась эта схватка горстки обречённых людей с превосходящими в десятки, сотни раз силами. Наверняка до последнего патрона, до последнего человека - они не ждали пощады от палачей...

Отчаявшись подавить восстание, командование вооруженных сил Пакистана решило: расстрелять восставших из реактивных установок залпового огня и тяжелой артиллерии, установленной на прямую наводку. В 8 часов утра 27 апреля Раббани лично принял командование операцией. Одновременно с артиллерийским был нанесен авиаудар.

«Район восстания был блокирован отрядами моджахедов, танковыми и артиллерийскими подразделениями 11-го армейского корпуса ВС Пакистана. Против восставших были применены РСЗО «Град» и звено вертолетов ВВС Пакистана. Радиоразведка 40-й армии зафиксировала радиоперехват между их экипажами и авиационной базой, а также доклад одного из экипажей о нанесении бомбового удара по лагерю. Лишь совместными усилиями моджахедов и пакистанских регулярных войск удалось подавить это восстание. Большинство из восставших пало смертью храбрых в неравном бою, а тяжело раненные были добиты на месте».

По одной из версий, восставшие, поняв безнадёжность своего положения, взорвали себя сами. Из передачи радиостанции «Свобода» от 4 мая 1985 года: «Представитель штаб-квартиры космического командования США в штате Колорадо сообщил, что на аэрофотоснимках, полученных с помощью спутника, зафиксирован взрыв большой разрушительной силы в северо-западной провинции Пакистана, произошедший 27 апреля с.г.». (Возникший пожар уничтожил канцелярию центра, в которой находились списки советских пленных).

Душманы сообщили, что охранников и прочих «братьев» погибло 97. По другим данным - порядка 200 человек, в том числе около 100 афганских душманов, 9 представителей пакистанских властей, 28 офицеров ВС Пакистана. Были уничтожены 3 реактивные установки залпового огня «Град» (БМ-13), около 2000 тысяч ракет различного типа и снарядов, 40 орудий, минометов и пулеметов. Погибли 6 военных инструкторов из США.

С начала мая 1985 года вся информация о событиях в Бадабере была наглухо заблокирована властями Пакистана. Место событий посетили губернатор Северо-Западной пограничной провинции генерал-лейтенант Фазл Хак и президент Пакистана генерал Зия Уль Хак, имевшие тяжёлый и неприятный разговор с лидерами душманов. После этого разговора полевой командир Г.Хекматияр, в ведении которого находился разгромленный учебно-террористический центр, отдал приказ своим отрядам, содержавший пункт: «Русских в плен не брать. При захвате уничтожать на месте на всей территории Афганистана»…

Однако кое-что всё равно просочилось. И в том же мае 1985 года мировые информагентства облетела сенсационная новость – в одном из «лагерей афганских беженцев» подняли восстание советские военнослужащие, захваченные в плен моджахедами. Эту информацию передало 27 мая и Агентство печати «Новости».

Советская, а позже российская сторона неоднократно обращалась к пакистанским властям с просьбой разрешить посещение лагеря, но получала отказ. Из официального письма представителя российских властей на имя председателя Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств стран СНГ:

«Информация о героическом восстании советских военнопленных в лагере Бадабер подтверждается имеющимися в нашем распоряжении документами Госдепартамента США, материалами МГБ Афганистана, показаниями непосредственных очевидцев и участников этих событий со стороны моджахедов и пакистанцев, а также заявлениями руководителей вооруженных формирований Б.Раббани (ИОА), Г.Хекматияра (ИПА) и др. Кроме того, еще в начале 1992 г. заместитель министра иностранных дел Пакистана Шахрияр Хан официально передал имена 6 участников восстания в Бадабере…»

Вот эти имена:
рядовой Васьков Игорь Николаевич, 1963 г.р., Костромская область;
ефрейтор Дудкин Николай Иосифович, 1961 г.р., Алтайский край;
рядовой Зверкович Александр Николаевич, 1964 г.р., Витебская обл. (Беларусь);
мл. сержант Коршенко Сергей Васильевич, 1964 г.р., Белая Церковь (Украина);
рядовой Левчишин Сергей Николаевич, 1964 г.р., Самарская обл.;
рядовой Саминь Николай Григорьевич, 1964 г.р., Целиноградская обл. (Казахстан).

Подвигу этих ребят в свое время были посвящены строки, позже положенные на музыку и ставшие песней:

В горах под Пешаваром в Пакистане,
Решив позор плененья кровью смыть,
В ночь группа пленных подняла восстание,
Чтобы хоть день свободными прожить.

Нас не сломили рабские колодки,
И даже автоматы нас не взяли,
Враги трусливо всех прямой наводкой,
Из пушек пакистанских расстреляли.

И пусть нас мало, но никто не дрогнул,
Хоть жерла смерти нам в глаза глядят,
Советские солдаты это значит,
Что даже мёртвых нас не победят.

Нам Родина звездой далёкой светит,
И ловит взгляд призывный этот свет,
Мы не отступим ни за что на свете,
И малодушных между нами нет.

Ведём сражение, но уходят силы,
Живых всё меньше, шансы не равны,
Знай Родина, тебе не изменили,
Твои в беду попавшие сыны.

Автор Николай Малишевский
Первоисточник

Информация разведки о работах над каким-то сверхмощным оружием в Англии, США и Германии стала просачиваться в Советский Союз ещё в 1940 году. Однако наши ведущие учёные придерживались мнения, что создание такого оружия – это дело весьма далёкого будущего…

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, немецкие войска быстро продвигались вглубь территории СССР, и руководству нашей страны уже было не до поиска путей создания какого то «мифического» сверхоружия! Однако, уже через несколько месяцев атомная проблема напомнила о себе руководству страны самым неожиданным образом!..

Город Ростов-на-Дону занимает важное стратегическое положение на Юге России, и его не зря называют «воротами на Кавказ». Осенью 1941 года военная ситуация вокруг Ростова была очень сложной. С декабря 1941 года и до самой се­редины июля 1942 года наши части держали оборону на реке Миус. Сдерживание неприятеля требовало применения огромного количества различных мин, а их катастрофически не хватало. Для устройства минно-взрывных заграждений на подступах к городу, уже в середине декабря 1941 года была сформирована специальная оперативно-инженерная группа Южного фронта под руководством легендарного полковника И.Г. Старинова.

Историческая справка: Военный инженер Илья Григорьевич Старинов, 1900-2000 гг. – «диверсант номер один Советского Союза», организатор и исполнитель уникальных диверсионных актов в тылу противника в Испании и во время Великой Отечественной войны. Именно он организовал минирование важных стратегических объектов мощными фугасными радиоминами перед сдачей нашими войсками Харькова в 1941 году, а затем, в нужное время, их дистанционный подрыв из Воронежа по закодированному радиосигналу городской радиостанции. Под развалинами тогда погибли начальник харьковского гарнизона генерал Георг фон Браун и много других высших немецких офицеров, а работа харьковского транспортного узла дезорганизована на длительное время. Эта тайная операция была настолько секретной, что вплоть до начала 60-х годов ошибочно приписывалась деятельности мужественных харьковских подпольщиков. После войны И.Г. Старинов стал профессором, и многие годы преподавал в высших учебных заведениях министерства внутренних дел и госбезопасности…

Для защиты Ростова командование наметило установить около семидесяти тысяч мин, пятьдесят шесть тысяч из которых предстояло сделать в самом городе. Однако прежде, чем дать промышленным предприятиям заказ на серийное изготовление деталей новых мин, следовало усовершенствовать их конструкцию и разработать технологию производства. Для решения этих задач и организации процесса производства мин было решено задействовать экспериментальные мастерские Ростовского (ныне Южного федерального) университета.

Это подразделение Ростовского госуниверситета (РГУ) было крупным научно-производственным и учебным предприятием высокой квалификации ещё до начала Великой Отечественной войны. Оно выпускало сложные физико-химические приборы, которые ранее ввозились из-за границы. Мастерские размешались в подвальных помещениях физико-математического факультета, и с самого начала войны помогали использовать разработки учёных университета для целей повышения обороноспособности нашей страны. Так, мой отец, И.И. Буйло, работая на кафедре экспериментальной физики физмата РГУ, участвовал в разработке светящегося в темноте люминофора, выпускаемого мастерскими для указа­телей бомбоубежищ. Тогда, сотрудничая с экспериментальными мастерскими РГУ, он и познакомился с И.Г. Стариновым.

По просьбе Старинова из полка народного ополчения был отозван «ростовский Кулибин» инженер С.В. Гриднев, который вскоре был назначен начальником специального секретного КБ по разработке мин при мастерских. Сначала монтажом мин занимались приехавшие в Ростов вместе со Стариновым бывшие бойцы-интернационалисты Испанской республиканской армии во главе с Доминго Унгрия. Ученик и боевой товарищ Старинова по Испании капитан Унгрия в 1936 году командовал в Испании диверсионным батальоном специального назначения, а затем, уже в чине подполковника, 14-м партизанским корпусом.

Интересная связь времён: четверо ветеранов этого корпуса через 20 лет вместе с Фиделем Кастро высадились на Плайя Хирон для организации революции на Кубе! После падения Испанской Республики Унгрия эмигрировал в СССР. Испанцы самоотверженно трудились с утра и до самой ночи, собирая за сутки до сотни сложных мин. Однако рабочих рук всё равно не хватало, и к монтажу секретных мин вместе с испанцами стали привлекать ростовчан, в основном девушек-комсомолок и подростков допризывного возраста.

В канун нового, 1942 года экспериментальные мастерские РГУ передали документацию и первые образцы новых мин промышленным предприятиям. Окончательную сборку мин производили в мастерских РГУ. Детали для мин и взрывателей стал поставлять завод Ростсельмаш, металлические корпуса для осколочных фугасов – завод Красный Аксай, а корпуса деревянных противотанковых и противопехотных мин – ростовская фабрика клавишных инструментов. По этому поводу в университете шутили, что нынешняя ростовская музыка врага не обрадует! Большинство мин имело оригинальную, неизвлекаемую конструкцию, не позволявшую их разминирование немецкими сапёрами.

В конце февраля, начале марта 1942 года произошли очень ин­тересные события, о которых после войны сообщил И.Г. Старинов в письме моему отцу. Помогая отцу вести переписку со Стариновым, я поначалу удивлялся, почему Илья Григорьевич печатает свои письма на машинке, а не пишет их от руки. Причина оказалась простой: ещё в 1940 году во время Финской войны пуля снайпера сильно повредила Старинову правую руку, он получил инвалидность, но в виде исключения был оставлен на военной службе…

Вот, что написал Илья Григорьевич моему отцу в постскриптуме к поздравительному письму с Новым 1975 годом: «...В ночь на 23 февраля 1942 года... был совершён налёт на гарнизон противника Коса Кривая на северном побережье Таганрогского залива... (Эту спецоперацию организовал И.Г. Старинов. – Прим. С.И. Буйло). В результате налёта гарнизон был уничтожен, захвачены пленные, трофеи, в том числе и важные документы. Старшина Репин М.А. доставил среди других документов и толстую тетрадь...

Я попросил прочитать её тех преподавателей Ростовского университета, которые хорошо знают немецкий язык... В тетради было много формул, графиков, схем... При отъезде из Ростова в Москву я передал тетрадь от­ветственному работнику аппарата Уполномоченного Госкомитета обороны по науке, доктору химических наук С.А. Балезину, и он обнаружил, что в тетради отнюдь не фантазия, а реальные суждения о возможности использования атомной энергии в военных действиях... Тогда и было принято решение вести разработку по созданию такого оружия и нами...».

На снимке приведены фрагменты письма И.Г. Старинова о трофейной «атомной» тетради и одной из страниц этой тетради, показанной в телефильме «Братство бомбы».

Озвученная в письме И.Г. Старинова информация о существовании некоей таинственной «атомной тетради» меня сразу же заинтересовала, однако первое официальное упоминание о ней я обнаружил лишь спустя 10 лет в воспоминаниях уполномоченного Государственного Комитета Обороны (ГКО) по науке профессора С.В. Кафтанова. Воспоминания Кафтанова опубликованы в 1985 году журналом Российской академии наук «Химия и жизнь». В своих воспоминаниях Сергей Васильевич написал, что именно эта «атомная тетрадь», наряду с предупреждением физика Г.Н. Флерова, побудила его и академика А.Ф. Иоффе обратиться в ГКО с письмом о необходимости срочного создания в СССР научного центра по проблемам ядерного оружия.

Кафтанов рассказал, что на заседании ГКО, где рассматривалось это предложение, некоторые ключевые ведомства были против. Однако И.В. Сталин походил, походил и сказал: «Надо делать». Так, в самый разгар войны гигантские усилия и средства нашей страны были перенаправлены на создание принципиально нового вида оружия – атомной бомбы!

К лету 1942 года обстановка на Южном фронте резко ухудшилась. Группу полковника И.Г. Старинова срочно отозвали в Москву заниматься организацией спецподразделений для работы в тылу противника. Налаженное Стариновым в РГУ производство по сборке мин работало отлично. Каждый месяц из мастерских на фронт увозили до 15 тысяч мин, от которых наступающая немецкая армия несла большие потери. В конце концов, вражеская разведка установила местоположение главного в Ростове объекта по сборке мин, и 8 июля 1942 года во время налёта авиации прямым попаданием авиабомбы была разрушена и подожжена та часть здания физмата, где в подвальных помещениях размещались экспериментальные мастерские.

Бомбардировка была прицельной, и бомбили именно мастерские. Мало кто из юных монтажников-минёров тогда остался в живых. Сотрудники и студенты успели спасти более 20-ти человек. Однако налёт продолжался, и от нового попадания авиабомбы потолки подвалов рухнули. Вражеские бомбардировщики совершили и третий заход, но теперь бомбы упали цепочкой по улице Максима Горького, и часть здания (в которой во время налёта находился мой отец) всё-таки уцелела.

24 июля 1942 года немцы заняли Ростов. После освобождения Ростова нашими войсками и возвращения университета из эвакуации, встал вопрос о восстановлении разрушенных экспериментальных мастерских. В январе 1945 года отца назначили директором мастерских и ответственным за их восстановление. В изготовлении мин больше не было необходимости, и экспериментальные мастерские РГУ возобновили производство сложных физико-химических приборов. Осенью 1945 года демобилизовался из рядов Красной Армии бывший главный инженер мастерских М.С. Шульман. Ему отец и передал мастерские в конце ноября 1945 года, а сам вернулся к своей основной работе – ассистента кафедры физики физмата РГУ. В память о погибших работниках мастерских, в 1974 году внутри здания бывшего физмата РГУ установлена мемориальная доска…

Трофейная «атомная тетрадь» многие годы пролежала в закрытых архивах, и сам факт её существования был тайной. В наши дни существование этой тетради уже не является секретом. Так, несколько страниц в книге известного историка разведки Владимира Лота «ГРУ и атомная бомба» посвящены событиям именно вокруг «атомной тетради». Книга была им написана в 2002 году по архивным документам, носившим до того времени гриф «Совершенно секретно». В этой же книге я нашёл имя автора тетради. Убитым офицером оказался немецкий физик-ядерщик Г. Вандервельде. Как этот учёный попал на фронт, что он делал под Таганрогом, и почему его тетрадь попала именно к полковнику Старинову – остаётся тайной до сих пор. В своих воспоминаниях профессор Кафтанов предполагал, что автор атомной тетради искал на юге России урановую руду.

Время идёт, и четыре фрагмента из «атомной тетради» недавно были показаны в телевизионном фильме «Братство бомбы», снятом по заказу ОАО «Первый канал». Нынешнее местонахождение тетради точно мне неизвестно. По некоторым данным, в настоящее время «атомная тетрадь» хранится в Москве в музее Института атомной энергии им. И.В. Курчатова…

Жаль, что такой отважный патриот, столь много сделавший для нашей Родины, так и остался в чине полковника! Очевидно, основной причиной этого были подозрительность и недоверие тогдашнего высшего руководства ко всем, побывавшим за границей воинам-интернационалистам. Так, вернувшись из командировки в Испанию в 1937 году в чине полковника, И.Г. Старинов, только благодаря заступничеству К.Е. Ворошилова (чего тот вообще-то никогда не делал!), был вычеркнут из расстрельного списка шпионов-изменников Родины!

Аналогичная судьба была и у мужественного лётчика, «китайского» добровольца А.И. Грисенко (см. «Повесть о ростовском Маресьеве»). Он тоже, как вернулся в 1938 году из командировки в Китай полковником так, занимая генеральские должности, и остался до окончания службы в чине того же полковника! Видные же военачальники-интернационалисты Я.В. Смушкевич, П.В. Рычагов и многие другие вообще были расстреляны, как враги народа…

Сергей Буйло, доктор физико-математических наук, Южный федеральный университет

Источник

Когда началась война, обстоятельства сложились так, что участвовать в боевых действиях ни Маринеско, ни его экипажу сразу не пришлось. Командование планировало перебросить "М-96" по железной дороге на... Каспийское море. Лодку уже начали демонтировать, но судьба распорядилась иначе. Блокада вокруг Ленинграда замкнулась, и "М-96" осталась на Балтийском театре боевых действий. Маринеско ушел в работу по скорейшему вводу лодки в строй, а потом стал буквально требовать выхода в море. Наконец, 22 июля 1941 года Маринеско на маломощной "М-96" вышел в море - и в этом же первом боевом походе потопил вражеский транспорт водоизмещением 7000 тонн. А в октябре 1941 года Александр Иванович был исключен из кандидатов в члены ВКП(б) "за систематическую пьянку, развал дисциплины, отсутствие воспитательной работы среди личного состава, за неискренность в признании своих ошибок". За подобные проступки в военное время можно было и под трибунал попасть. Однако Маринеско с должности не сняли, он продолжал командовать лодкой. Возможно, потому, что за 1941 год Балтийский флот потерял 29 подводных лодок и опытных командиров субмарин не хватало?

С 9 по 25 августа 1942 года "М-96" совершает еще один поход, в котором Маринеско одним залпом топит немецкий транспорт "Хелена" водоизмещением 1850 т, следующий с тремя сторожевыми кораблями, после чего успешно уклоняется от преследующих сторожевиков. За этот поход 13 ноября 1942 года он был награжден орденом Ленина, несмотря на исключение из кандидатов в члены партии и кучу взысканий. Вот как своеобразно выглядит политдонесение об этом походе: "Примером высокого политико-морального состояния служит капитан-лейтенант тов. Маринеско, беспартийный, ранее исключенный из ВКП(б), который в боевом походе показал мужество, отвагу, высокие качества командира-подводника..." С 8 по 11 ноября 1942 года "М-96" опять в походе - для высадки диверсионной группы на побережье Нарвского залива. В конце года Маринеско восстанавливают кандидатом в члены ВКП(б) и присваивают очередное воинское звание - капитан 3 ранга. В его аттестации 1942 года отмечено: "Достоин продвижения на подводную лодку большего тоннажа". Маринеско направляется на учебу в Военно-Морскую академию в Самарканд (туда была переведена академия на время блокады Ленинграда). В его отсутствие "заговоренная" при его командовании "М-96" погибает... То была тяжкая утрата, и Маринеско очень переживал, досадовал: вот, не ушел бы я с "малютки" уцелела бы она, как-нибудь вывернулась!

В апреле 1943 года капитан 3 ранга Маринеско получает под свое начало среднюю подлодку "С-13". Командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга А.Орел в его боевой характеристике указывает: "Боевой и отважный командир... Подводное дело знает отлично... Дисциплинирован, но в повседневной жизни требует постоянного контроля..." Однако во всех характеристиках Маринеско наряду с наилучшими качествами отважного командира, отличного подводника отмечается, что "в повседневной жизни требует контроля", "склонен к выпивке" и пр. И эта страсть становится все более навязчивой и в итоге окажется для него роковой.

В сентябре 1944 года Маринеско принимают в члены ВКП(б), и с 1 октября по 11 ноября он совершает свой четвертый (первый в должности командира "С-13") поход, в котором топит очередной немецкий транспорт "Зигфрид". Правда, торпедная атака не удалась: израсходовав все торпеды в первом залпе и одну во втором, командир промахнулся, да и немецкий капитан оказался опытным и дважды сумел уклониться от торпед. Тогда "С-13" всплыла, догнала судно и расстреляла его из артиллерийских орудий. Отправившись в боевой поход из Кронштадта, подводная лодка возвратилась из него в Ханко. Финляндия вышла из войны, и Балтийский флот получил возможность базирования на финских базах. В ноябре 1944 года А.Маринеско наградили орденом Красного Знамени.

22 декабря 1944 года "С-13" возвратилась в Ханко и стала готовиться к боевому походу в южную часть Балтики. Тогда-то и произошла история, описанная А.Кроном в повести "Капитан дальнего плавания". В новогоднюю ночь Маринеско с товарищем, тоже капитаном III ранга, сошел на берег в Турку и заглянул в финский ресторан-гостиницу. Там финны праздновали наступивший 1945 год. Маринеско и его товарищ сели за столик, и как водится, выпили за скорую Победу. Дальше... По одной версии, русские офицеры заспорили с оркестрантами, которые отказались играть "Интернационал" под предлогом, что не знают, по другой - чуть не возникла драка с гостями-финнами, недавними союзниками Германии... Как бы там ни было, обстановку разрядила хозяйка ресторана-гостиницы, очаровательная шведка, которая увела русских офицеров к себе наверх. Маринеско остался у нее до утра. Потом приехал жених хозяйки, с которым она накануне поругалась, он, недолго думая, сообщил в Союзную контрольную комиссию... За Маринеско приехали, забрали домой. Поднялся большой шум, вмешался СМЕРШ. Прошел слух, что Маринеско завербовала вражеская разведка. Его подозревали в шпионской связи, передаче секретных данных, он должен был предстать перед трибуналом за самовольное оставление корабля в боевой обстановке. Легко представить, какой эффект у командования произвел проступок Маринеско. Но командующий флотом все же дал ему возможность искупить вину в боевом походе. Ходила легенда, что Маринеско чуть ли не самовольно вышел на "С-13" в море и, чтобы искупить свою вину, стал искать встречи с вражеским конвоем... Конечно, это не так. Мысль отстранить Маринеско от командования "С-13" еще не обрела форму приказа, но идея такая в воздухе витала. Да и сам командир чувствовал, что такое может произойти, несмотря на его былые заслуги и боевые ордена на кителе...

Об "атаке века" написано много и подробно. 30 января 1945 года, на подходах к Данцигской бухте, командир подводной лодки "С-13" обнаружил, преследовал и тремя торпедами (четвертая не вышла из торпедного аппарата по техническим причинам) потопил шедший из Данцига немецкий суперлайнер "Вильгельм Густлоф" (длина 208 м, ширина 23,5 м, водоизмещение 25 484 т), имевший на борту свыше 8 тысяч человек. По данным западных исследователей на борту лайнера было в тот момент около 6 тысяч беженцев из Кенигсберга, в том числе почти 4 тысячи детей. Поэтому на Западе гибель "Густлофа" упорно считают не боевым результатом, а самой крупной в истории трагедией на море по числу жертв (спаслось лишь 988 человек), превосходящей трагедию "Титаника", на котором погибли 1507 пассажиров. Между тем, на самом деле, бывший туристический лайнер "Вильгельм Густлоф" уже давно стал плавучей учебной базой немецких подводников. В момент потопления на его борту находилось 3700 обученных специалистов-подводников, которые следовали к месту назначения, а также женский батальон ВМФ, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы. На борту "Густлофа" были 22 гауляйтера польских земель и земель Восточной Пруссии, множество нацистских руководителей, высших офицеров гестапо и СС. Как признал потом весь мир, в том числе и немцы, "это была законная цель для атаки". "Вильгельм Густлоф" стал самым крупным военным транспортом, потопленным в годы войны нашими подводниками. Есть легенда, что именно на "Густлофе" немцы вывозили в Германию знаменитую "Янтарную комнату". По крайней мере, поиск комнаты в районе катастрофы судна водолазы ведут до сих пор. Вопреки стойким и красивым легендам в Германии не было трехдневного траура, и Гитлер не объявлял Маринеско личным врагом. Сообщение о гибели лайнера могло подорвать у германской нации стойкость духа.

В этом же походе 10 февраля "С-13" мастерски атаковала и торпедировала вспомогательный крейсер "Генерал фон Штойбен" водоизмещением 14 660 тонн (перевозивший 3600 танкистов, которых хватило бы на укомплектование нескольких танковых дивизий). Александр Маринеско по тоннажу потопленных вражеских транспортов и кораблей (42 557 т) оказался самым результативным подводником. Обе атаки Маринеско совершил, прорвав сторожевое охранение. Он преследовал объекты удара на пределе возможностей работы двигателей субмарины, да еще в надводном положении, что смертельно опасно. Это был смелый и дерзкий выход к вражеским кораблям на минимально допустимую дистанцию торпедного залпа. Однако сам Маринеско до самой смерти не будет считать себя героем и никогда не назовет тот поход "С-13" подвигом. В письмах он называет это следованием воинскому долгу и уставу.

Уже 20 февраля 1945 года командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота капитан I ранга А.Орел подписал представление на звание Героя Советского Союза, в котором указал: "Потоплением лайнера "Вильгельм Густлов" нанесен непоправимый удар по подводному флоту фашистской Германии, так как при потоплении погибло такое количество подводников, которого было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Этим ударом "С-13" под командованием капитана III ранга Маринеско сорвала планы фашистских захватчиков на море. За отличное выполнение боевых заданий командования, за отвагу и мужество... командир подводной лодки "С-13" капитан III ранга Маринеско достоин высшей правительственной награды - присвоения звания Героя Советского Союза". Командир дивизиона на полном основании, суммировав к этим двум потопленным кораблям еще два ранее пущенных на дно транспорта общим водоизмещением 12000 тонн, ходатайствовал о присвоении Александру Ивановичу звания Героя Советского Союза. Но командование не забыло, что экипаж "С-13" ушел в тот январский поход по сути дела "штрафным". Проштрафился сам командир, проштрафились еще три моряка "эски": их в городе задержал комендантский патруль и пришлось им отсидеть на гауптвахте трое суток... Так что ушла "С-13" с дословным напутствием командира бригады подводных лодок: "Позор смыть кровью!"

Представление на звание Героя Советского Союза было подписано, но скорее всего, уже тогда А.Орел знал, что дальше штаба бригады оно не пройдет, что такую выдающуюся подводную победу, конечно же, как-то отметят, но не Золотой Звездой. В разделе наградного листа "Заключение вышестоящих начальников" говорится: "Ходатайствую о награждении орденом Красного Знамени. ВРИД командира БПЛ КБФ капитан 1 ранга Курников". На титульном листе представления штамп: "Орден Кр. Знамени", пр. ККБФ № 30 от 13.3.45 г.". Как видно из документов, представление на Маринеско до Наркомата ВМФ и наградного отдела Главного морского штаба даже не дошло. Позже командование флотом объясняло, что присваивать командиру "С-13" звание Героя было категорически нельзя, поскольку его пример отрицательно повлиял бы на "результаты воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ". Это решение Маринеско воспринял как унижение экипажа, который тоже был лишен наград. Ведь любой другой командир подводной лодки, в одном походе потопивший два корабля меньшего тоннажа, получал без промедления звание Героя, а экипаж - все до единого - боевые ордена. Разве не достоин был этого же экипаж "С-13"? Но лодка не стала Гвардейской, а только Краснознаменной. Заслуженных наград был лишен весь экипаж - старпом Л.Ефременков, штурман Н.Редкобородов, командир торпедистов К.Василенко, инженер-механик Я.Коваленко, акустик И.Шнапцев, рулевой-сигнальщик А.Виноградов, командир отделения командоров А.Пихур, торпедисты В.Курочкин, В.Абалихин, И.Павляченко, моторист А.Астахов, шифровальщик Ф.Егоров... После этого Маринеско дал себе волю - участились выпивки, конфликты с начальством.

С 20 апреля по 13 мая 1945 года Маринеско совершил свой шестой и последний боевой поход. Собственно, война на Балтике уже фактически кончилась. По возвращении из похода он ушел в самый настоящий загул. Этого не выдержал даже всегда опекавший Маринеско капитан 1 ранга А.Орел. Вот что он докладывал 31 мая в рапорте командиру бригады: "Командир подводной лодки "С-13" капитан 3 ранга Маринеско... своими служебными обязанностями не занимается, пьет на корабле, на других базах, в городе и т.д., за что я просил бы Вас отстранить его от представления к награждению... Дальнейшее пребывание его в должности командира недопустимо. Его необходимо с корабля убрать, зачислить в распоряжение Военного совета КБФ, положить в госпиталь, лечить от алкоголизма или уволить в запас..."

Приказ наркома ВМФ № 01979 от 14.09.1945 г. гласил: "За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознаменной подводной лодки "С-13" капитана 3 ранга Маринеско А.И. отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение Военного совета этого же флота". Надо сказать, что до приказа Маринеско был вызван к наркому ВМФ Н.Кузнецову. Тот, ценя служебные заслуги и боевые достижения Маринеско, дружески посоветовал ему обдумать свое поведение, взяться за работу на новой должности, поскольку с временным разжалованием служба не кончается. Но Маринеско не послушал, а потом был понижен в звании сразу на две ступени и уволен в запас. Война была окончена, и такой командир оказался не нужен. На флот он больше не вернулся.

Далее его судьба пошла наперекосяк. Было даже тюремное заключение по сфабрикованному делу. С 1948 года Маринеско работал в институте переливания крови замом директора. Директор-хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфяные брикеты. Директор В.Кухарчик сам же и позвонил в ОБХСС. Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья П.Вархоева не сдалась. Маринеско приговорили к 3 годам лишения свободы. На такой срок далеко не отправляют, но Маринеско загнали на Колыму. Его очень уважали и по-своему "берегли" в тюрьме, хотя о подвигах подводника там не знали. Однажды в камере у него украли книгу - подарок жены. Узнав об этом, хозяин камеры, "пахан", сказал: "Через минуту книга будет у тебя". Но оказалось, что молодой вор уже разрезал книгу на карты. По приказу "пахана" четверо урок убили парня… В тюрьме Маринеско узнал о том, что его первая жена, с которой они давно расстались, стала требовать алименты на ребенка. Это еще больше усложнило положение Маринеско. Его мать, Татьяна Михайловна, написала письмо о помощи Сталину, то ответа так и не получила.

10 октября 1951 года А.И. Маринеско был освобожден досрочно. Затем он работал грузчиком, топографом, а потом пришел на завод "Мезон", заслужил немало благодарностей, его портрет висел на Доске почета. После выхода из заключения он материально бедствовал. В 1954 году работал в столярной мастерской Высшего военно-морского училища инженеров оружия, и курсанты бегали украдкой посмотреть на известного подводника. Затем он опять попал под суд "якобы" за подделку справки, позволяющей ему получать пенсию побольше. Вплоть до 1960 года, пока А.Крон не выступил в газете, никто вокруг не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Около двухсот офицеров, среди них - 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок обратились в ЦК КПСС: "Учитывая исключительные заслуги А.И. Маринеско перед нашей Родиной, убедительно просим и ходатайствуем о назначении Маринеско персональной пенсии. Нельзя признать справедливым, что столь заслуженный командир-подводник оказался в пенсионном обеспечении в неизмеримо худшем положении, чем офицеры, не участвовавшие в войне". В просьбе сначала отказали, но потом по многочисленным ходатайствам приказом Министра обороны СССР № 600 А.И. Маринеско был восстановлен в звании капитана 3 ранга запаса с назначением ему установленной пенсии по выслуге лет.

В начале 1960-х в ленинградских пивнушках появлялся тщедушный человек с орденом Ленина на лацкане поношенного пиджака. Орден был из особо почетных - не на колодке, а на винте. Но это мало волновало местную публику, которая не так уж плохо относилась к Сашке-Подводнику. Только мало что понимала, когда тот начинал говорить о пеленгах, курсах и прочей военно-морской ерунде... Так уж получилось, что последние годы жизни лучший советский подводный ас Александр Маринеско провел не в самой подобающей компании. К тому времени Родина уже давно отвернулась от "подводника №1", а флот вычеркнул его имя из списков личного состава. Вскоре стало известно, что Маринеско смертельно заболел - два рака, горла и пищевода. Он лежал в очень плохой больнице, для госпиталя не хватало стажа. Ветераны пошли к командующему Ленинградской военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: "В нашем госпитале черт знает кто лечится, а для Маринеско нет места?" Тут же распорядился, дал свою машину. 4 октября 1963 года писатель Сергей Смирнов в телепередаче рассказал, что легендарный подводник живет практически в нищете. Со всех концов страны в Ленинград хлынули деньги, в том числе даже от студентов, пенсионеров. Переводы шли даже тогда, когда он умер.

Он умер 25 ноября 1963 года, был похоронен на Богословском кладбище. После смерти Маринеско его имя изъяли из обращения, о подвиге "С-13" было запрещено упоминать. Судостроители обратились к Главкому ВМФ адмиралу С.Г. Горшкову с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско. Адмирал поставил резолюцию на коллективном письме - "Недостоин". Только через 27 лет, в 1990 году, после многочисленных представлений и ходатайств главнокомандующего ВМФ адмирала флота В.Чернавина, члена военного совета - начальника ПУ ВМФ адмирала В.Панина, ветеранов флота и широкой общественности указом Президиума Верховного Совета СССР капитану 3 ранга Маринеско А.И. посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, хотя еще в конце 60-х было запрещено присвоение этого звания за подвиги в Великой Отечественной войне.

Александр Иванович Маринеско навсегда останется в истории нашего флота как один из выдающихся героев-подводников. Он ничего не боялся, ни на море, ни на суше. В море он поступал вопреки всем законам подводной войны и даже логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - потому что его там не ждали, и в этой нелогичности была высшая логика. На Балтике воевало 13 подводных лодок-"эсок". Уцелела единственная, под несчастливым 13-м номером.


Могила Маринеско А.И.

Источник

Следующим шагом «великой» Ольги было посольство к королю Восточно-Франкского королевства Оттону (позднее получит титул императора Священной Римской империи Германской нации). Эта держава была самым страшным врагом славянорусских племён на Западе (из тех земель вела своё происхождения и династия Рюриковичей, потомков Рюрика-Сокола), в союзе с папским Римом ведя наступление на Север и Восток Европы. «Крестоносцы» огнём и мечом выжигали славянскую цивилизацию Центральной Европы, уничтожая её города, разрушая прекрасные и древние храмы, зачищая все следы её существования, обращая людей в христианство (перед этим ликвидировав носителей знания – жреческое сословие и часть знати, которая не признавала новые порядки), уводя в рабство тысячи людей. Поэтому держава Оттона была одним из гнёзд купцов-рахдонитов (раданитов), которые контролировали работорговлю на огромных пространствах от Европы и Северной Африки до Ближнего Востока, Центральной Азии, имея связи с Китаем и Индией. Императоры и короли, по просьбе рахдонитов, запрещали обращать славянских рабов в христианство, так как христиан пришлось бы освободить. Именно в тот период гордое имя славян (славных своей историей, говорящих на одном языке – знающих слово), которые были самым многочисленным народом Европы, на греческом, позднелатинском, немецком, французском, португальском, английском и других языках стало переводиться как «раб». Нынешнее противостояние НАТО – Россия (Запад – Восток) имеет более чем тысячелетнюю историю. Именно в тот период, после нескольких веков ожесточённого противостояния, жестоких битв, морей крови, тысяч и тысяч славян, русов, уведённых в рабство в Западную Европу, в Африку, земли Ближнего Востока и дальше в глубь Азии (понятно, что в основном объектом работорговли были женщины и дети, как более слабые люди, которые могут смириться с неволей), Рим и его подручные королевства смогли христианизировать Европу, уничтожив целую культуру - Западную Русь (Венедию). Часть славянских племён уцелели, приняв религию, частично язык и власть врага – чехи, словаки, хорваты, поляки и т. д. Те, кто сопротивлялся до конца, были истреблены и ассимилированы почти полностью.

Прослеживаются аналогии и с нынешним временем, история имеет тенденции повторять невыученные уроки - рабыни (да и дети-рабы) из Восточной Европы, в основном славянки, после крушения Красной империи заполнили все бордели, гаремы Западной Европы, Африки, Ближнего Востока. Россия, Украина, Белоруссия каждый год теряет таким образом тысячи, десятки тысяч людей.

Что же хотела Ольга от этого страшного врага славян? Посольство было отправлено с просьбой предоставить Руси «учителей в христианской вере»! Это у врага, уничтожившего тысячи и тысячи славян! Кроме того, в политическом плане, этим актом Русь признавала себя вассалом державы Оттона и значит Рима, становясь провинцией зародыша Западной цивилизации. Этот факт в школьных и вузовских учебниках не упоминается, а ведь это событие огромной исторической важности – Русь могла стать, при таком раскладе, католической страной, типа Польского королевства. И нести огнём и мечом «свет Христовой веры» дальше в Азию. При такой альтернативе народам Востока и Юга осталось бы только посочувствовать, католицизм в то время устанавливал свою власть методами жесточайшими, топя в крови любые попытки сопротивления. При другом варианте событий Рим бы решил «русский вопрос» тысячу лет назад», так, Берлин, Вена и Дрезден ныне немецкие города, а были славянскими, так, Киев, Минск, Новгород, Смоленск, Ростов и Рязань ныне бы носили иные названия – латинские или германо-латинские.

Естественно, в державе Оттона и в Риме с восторгом восприняли это известие, ещё бы - без боя получить державу, которая по величине территории в несколько раз превосходит будущую Священную Римскую империю германской нации. Подчинить без сопротивления народ, который своими военными походами сотрясал соседние великие державы и народы, потомков Богов и Велетов, державу Сокола.

Миссию христианизации Руси поручили епископу Адальберту Трирскому, его сопровождал немалый отряд воинов в качестве «миротворческих сил». Но слава Богу, у нас был князь Святослав, который со своей дружиной провёл операцию по «перехвату управления» в державе. Юный Святослав Игоревич обладал достаточным разумением и влиянием, естественно, его поддержало жреческое сословие, обладавшее тогда огромным авторитетом, чтобы почтительно отстранить от управления впавшую в маразм мать. Отряды хорошо вооруженных западных «миссионеров» были вырезаны, а сам Адальберт еле унёс ноги из страны варваров. Своим первым же подвигом князь Святослав Храбрый спас Русь, всю Русскую цивилизацию от католизации и западнизации, которая, скорее всего, завершилась бы так же, как для могучих союзов племён Западной Руси - лютичей, ободричей и массы помельче - полной ассимиляцией, массовым геноцидом.

Война с Хазарией

Вторым подвигом Святослава стала война с Хазарским каганатом. Это паразитарное образование, «чудо-юдо» выпило массу русской крови – брало с подчинённых славянских союзов племён дань людьми, «по белой девице от дыму» (вот откуда в русских сказках образ Змея, требовавшего «белую девицу» себе в жертву); проводило жесточайшую политику геноцида и тотального подчинения в отношении славян, которые были жителями самой Хазарии (по арабским источникам, они составляли значительный процент от населения Хазарии); уничтожили княжеские роды в союзах вятичей, радимичей, северян; совершали набеги в свободные земли славян, уводя для продажи тысячи людей. Помнили русы о вероломном нападении 912 года, которое взывало к отмщению, чаша терпения была переполнена. Борьбу с Хазарией вели ещё Рюрик (Рарог-Сокол), Олег Вещий и Игорь – они нанесли врагу ряд поражений, освободили территории, ранее вассальные от Хазарии, в том числе Киевщины – земли полян. Но самый главный удар нанёс Святослав – он сокрушил гнёзда Змея, уничтожив это государство, огромные территории перешли под контроль русского князя.

В 964 году Святослав на Оке и Волге миром включил в свою державу данников хазар – вятичей, воины этого союза влились в его войско. В 965 году нанес удар по Волжской Булгарии, опустошив город Булгар и земли буртасов (по арабским источникам), затем пошёл вниз по Волге. В жестоком бою у столицы Хазарии - Итиля - его воины уничтожили войско хазар и после этого взяли город штурмом. Этим ударом, в самую сердцевину каганата, Святослав срубил голову змею, нарушил систему управления всем государством, теперь он мог давить другие гнёзда, не опасаясь встретить общего войска Хазарии. После этого огненным смерчем прошлись по владениям хазар, в том числе по Северному Кавказу – были подчинены племена ясов и касогов, захвачена крепость Семендер (территория современного прикаспийского Дагестана). Последней взяли сильную крепость на Дону – Саркел. Святослав не просто уничтожил власть рахдонитов, Хазарское государство, он мудро начал устанавливать русский контроль на этой территории – гарнизоны были оставлены в Итиле, Семендере, Саркел стал Белой Вежой, именно тогда основано Тмутараканское княжество. Таким образом, русские утвердились на Северном Кавказе не в 19 столетии, а на тысячу лет раньше. Арабские источники (ибн Хаукаль) стали называть «Русской рекой» уже не Дон (как аль Масуди), а Волгу. Выходит, и Иван Грозный, только вернёт нам «Русскую реку», и здесь помыслы и дела Святослава Игоревича были первыми.

Источники говорят о большой нетерпимости воинов Святослава и его самого к «опорным пунктам» вражеского мировоззрения – наследие иудаизма, христианства, мусульманства в Хазарии выкорчёвывалось под корень. И здесь воин с разумом мудреца знал, что делал, именно с помощью религий шло наступление на древнее наследие ведической веры русов. Причём не надо думать, что Святослав и его войско уничтожило весь хазарский народ, кроме тех, кто успел сбежать. Понятно, что выкорчевали иудейскую (причём часть успела сбежать) и союзную им тюркскую (мусульманскую) элиты, скорее всего уничтожили христианские общины, или часть их, основная же масса языческого, простого населения («чёрные хазары») не пострадала – кто не оказывал сопротивления, став подданными Святослава. Надо учитывать психологию русов того времени – сопротивление безжалостно давили, но простых людей не обижали, у русов, славян даже рабства не было. Пленные после нескольких лет работ (типа современных принудительных работ – за проступки, преступления) получали свободу и могли вернуться на родину или остаться в общине, полноправными её членами.

Итоги первых побед Святослава

- Святослав Храбрый спас Русь из когтей папского Рима, изменив историю одним ударом своей дружины. Русь и русский народ не попали под власть Западного мира и его тогдашнего центра управления – Рима. Таким образом, Святослав спас наш народ и цивилизацию от полного уничтожения и растворения.

- Святослав сокрушил векового врага – Змея, Чудо-юдо, тёмное царство Кощея. Были освобождены тысячи славянских рабов, в том числе подданные хазарского кагана – славяне Дона и Кубани.

- Русь утвердилась на Волге («Русской реке») и на Северном Кавказе, первым князем Тмутараканского княжества стал сын Святослава, по византийским источникам - «Сфенго» («Звенько, Звяга»?)

- Святослав смог заключить союз с народами степи, в том числе с печенегами, которые помогли сокрушить Хазарию.

- Началась подготовка к следующему удару – освободительному походу на Балканский полуостров, войне с ромеями.

Источник

М–13 на «Катюшах» конечно были хороши, внезапные массовые обстрелы вызывали в рядах немцев жуткий страх и так далее, но для полноценных наступательных действий они не очень подходили — достаточно малый урон. А надо было уничтожать как тяжелую технику, так и укрепсооружения. Поэтому к середине 42 года были поставлены на вооружение снаряды М–20, боевая часть которых была почти в 3. 5 раза мощнее чем у М–13, а очень скоро и новые снаряды М–30 — почти в 6 раз мощнее.



М–20 успешно прикрутили к «Катюше», но из–за чуть больших размеров их приходилось запускать только одним рядом вместо двух. А вот под М–30 направляющие не подходили (забегая вперед скажу что их все–таки приколхозили, но только в 44 году), поэтому для их запуска были сделаны примитивные пусковые станки с регулировкой угла наклона.

На станок укладывались снаряды прямо в заводской деревянной упаковочной таре, сначала по 4 в упаковке, потом оптом по 8. Поджигалось все это дело одним махом при помощи обычной электрической саперной машинки, причем можно было одновременно подключать несколько станков. Одновременность запуска гарантировала сложение ударных импульсов в районе приземления, что было эффективнее отдельных пусков.

Но из–за вечного нежелания конечных пользователей читать мануалы, а точнее, мануалы резко расходились на самокрутки и все–таки скуривались (вот вам и каламбур), на полях сражений достаточно часто происходило следующее. При подготовке к стрельбе забывали снять распорки, которые удерживали снаряд внутри рамы при транспортировке. И естественно все это стартовало с места вместе с деревянным ящиком, а иногда и со станком. А размеры конструкция имела примерно 1, 5 на 2 метра, что и приводило впоследствии к разговорам в рядах немцев о том, что русские совсем офигели и стреляют уже сараями.



Источник

На следующий день разведгруппа бригады осмотрела место боя. Башенный и мехводовский люки исклёванного немецкими снарядами, сгоревшего танка были закрыты. Опрошенные местные жители добавили подробностей. Комбригу было доложено о подвиге и геройской гибели экипажа — командира Коновалова, старшего мехвода Козыренцева, командира орудия Дементьева, заряжающего Герасимлюка, младшего мехвода Акинина, радиотелеграфиста Червинского, вместе с находившимся с ними техником бригады Серебряковым. И полетели телеграммы, родных-знакомых известить...


Павшая крепость.

Описание подвига из наградного листа (орфография и пунктуация сохранены):

13 июля 1942 года, в р-не Н-МИТЯКИНСКОЕ 2-е, танк "КВ" л-нта КОНОВАЛОВА стоял из-за неисправности после боя. Экипаж своими силами восстанавливал танк. В это время показалось 2 немецкие бронемашины. Тов. КОНОВАЛОВ немедленно открыл огонь и 1 машина была подожжена, вторая поспешно скрылась. Вслед за бронемашинами показалась движущаяся колонна танков, сначало 35 машин, а затем еще 40. Пр-к продвигался к деревне. Л-нт КОНОВАЛОВ, используя выгодную позицию своего замаскированного танка, решил принять бой. Подпустив первую колонну танков на расстояние 500-600 метров, экипаж "КВ" открыл огонь. Прямой наводкой было уничтожено 4 танка. Колонна пр-ка не приняла бой, вернулась обратно. Но через некоторое время развернутым строем деревню атаковали 55 танков пр-ка. Л-нт КОНОВАЛОВ решил продолжить борьбу с бронированными машинами немецко-фашистских захватчиков, несмотря на такое подавляющее превосходство. Героический экипаж поджег еще 6 танков пр-ка и заставил его вторично откатиться. Враг предпринимает третью атаку. Герои-танкисты, руководимые своим комсомольцем-командиром тов. КОНОВАЛОВЫМ, ведут огонь по танкам и машинам пр-ка до последнего снаряда. Они уничтожают ещё 6 вражеских танков, 1 бронемашину и 8 автомашин с вражескими солдатами и офицерами. Советская крепость умолкает. Фашисты открывают огонь из 105мм орудия, которое подтягивают к танку на расстояние 75 метров. Экипаж танка с Героем-командиром Лейтенантом КОНОВАЛОВЫМ вместе с танком погиб в этом неравном бою. Защищая нашу Родину от немецких захватчиков, л-нт КОНОВАЛОВ проявил мужество, непоколебимую стойкость, беззаветный героизм. За героизм проявленный при защите Родины, тов. КОНОВАЛОВ достоин посмертного присвоения звания "ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА" с вручением Ордена ЛЕНИНА и Медаль "ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА".

КОМАНДИР 1 ТАНК. БАТАЛЬОНА
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ /ВАСИЛЬКОВ/

Наградной лист на Коновалова.

Фраза комбата Василькова «достоин посмертного присвоения... с вручением» оказалась отчасти пророческой.

После того, как многократные прямые попадания окончательно обездвижили танк, а боезапас подошёл к концу, Коновалов распорядился: после последнего выстрела экипаж немедленно покидает машину через аварийный люк в днище. Последний выстрел пушки КВ практически совпал во времени с первым выстрелом подтянутого немцами для расстрела зловредной крепости в упор 105-миллиметрового орудия.

И всё-таки троим, не погибшим сразу, удалось выбраться из машины, сняв с неё один из пулемётов: командиру, технику Серебрякову и башнёру Дементьеву. Они отползли в безопасное место, а с наступлением темноты начали пробираться на восток, к своим.

Опасаясь предательства и плена, в населённые пункты старались не заходить, питались буквально подножным кормом — сырым зерном, травой. На четвёртый день пути три танкиста обнаружили немецкий танк, призывно стоящий с открытыми люками.

Справедливо рассудив, что ехать всяко лучше, чем идти, танкисты решили «взять» его. Подкравшись к машине, Серебряков забил одного охранявшего её танкиста прикладом пулемёта, а Дементьев уложил второго из пистолета. Тем временем Коновалов застрелил командира и механика-водителя вражеской машины. Танкисты завели захваченный трофей и на полном газу двинули к своим.

Так, на вражеской машине, удачно избежав огня противотанковых средств обеих сторон, они и вышли, точнее, выехали к своим, обрадовавшимся было, что шальные фрицы сдаваться приехали. Правда, вышли они довольно далеко от расположения своей бригады, и были зачислены в новую часть.

Наглость Семёна Коновалова была оценена по достоинству: он командовал трофеем ещё около месяца, подбив с его помощью в боях не менее трёх немецких танков.

После выяснения всех обстоятельств представление на Героя переписывать не стали, а Указ был подписан 31 марта 1943 года.


Семен Васильевич Коновалов

Семён Васильевич Коновалов дошёл до Победы и в 1946 году был уволен в запас. Однако в 1950 году его вновь призвали, через два года он окончил Ленинградскую высшую офицерскую бронетанковую школу, но после начала хрущёвского сокращения армии в 1956 году подполковник Коновалов был уволен в запас уже окончательно.

Осел Коновалов в Казани, где 25 лет проработал старшим инженером на одном из заводов. Вёл большую общественную работу, часто выступал перед молодёжью, был нештатным лектором общества «Знание». Умер герой 4 апреля 1989 года, похоронен в Казани на Арском кладбище.

Источник

Крепость не ответила.

Это было тяжелым оскорблением российского Андреевского флага и вообще России. Тем более, на борту «Цесаревича» находился великий князь. К нему и отправился за консультациями адмирал Маньковский.

Однако Николай Николаевич повел себя в этой ситуации в высшей степени своеобразно. Оскорбление, нанесенное России, его не задело. Великий князь сказал Маньковскому, что после ухода из Антивари «Цесаревич» идет уже не под его флагом, а под флагом адмирала, следовательно, тому и разбираться в том, что произошло, и решать, как действовать. А сам Николай Николаевич сейчас просто частное лицо, которому пора на поезд. И отбыл на берег.

Почти сразу после того, как великий князь покинул борт «Цесаревича», отправившись вершить свои великие дела, к Фиуме подошла австро-венгерская эскадра (более 20 броненосцев и крейсеров) под флагом австрийского морского министра и командующего военно-морскими силами страны вице-адмирала Монтеккуколи. Снова был необходим обмен салютом наций. Русские были гостями, кроме того, Монтеккуколи был старше Маньковского по званию. Поэтому вновь первыми салют дали русские.

Эскадра, как и до этого крепость, не ответила.

Это было уже открытым вызовом. Адмирал Маньковский отправился на австрийский флагман за объясне-ниями.

На трапе австрийского броненосца русского адмирала встретил капитан 1-го ранга («капитан цур зее»), флаг-капитан адмирала Монтеккуколи. Он, как бы стесняясь, сообщил, что у австрийского командующего сейчас гости, поэтому принять Маньковского он не сможет.

Это было третье подряд оскорбление, нанесенное теперь уже лично русскому адмиралу. Более того, когда катер с Маньковским отошел от трапа австрийского корабля, ему не дали положенный в этом случае прощальный салют.

Вернувшись на «Цесаревич», Маньковский поинтересовался у минного офицера, в ведение которого входила и радиоаппаратура, есть ли связь с Петербургом или, хотя бы, с Севастополем. Офицер, разумеется, ответил отрицательно, слишком слабыми были в то время приемники и передатчики. Адмирал, впрочем, не огорчился. Даже обрадовался. Теперь он уж точно был сам себе хозяин.

Между тем к трапу «Цесаревича» подошел австрийский адмиральский катер с самим Монтеккуколи на борту. Встретил его лейтенант барон Ланге, младший флаг-офицер Маньковского. Он на безупречном немецком языке сообщил, что командир русского отряда принять его светлость не может, ибо в это время обычно пьет чай. Австрийский катер отправился обратно, при этом русские положенный прощальный салют дали. Теперь оскорбление, нанесенное Маньковскому было смыто, по данному пункту стороны оказались квиты. Однако оставалось оскорбление гораздо более тяжкое, нанесенное Андреевскому флагу и, следовательно, России.

Поэтому на австрийский флагман вновь отправился катер с «Цесаревича». На его борту находился старший флаг-капитан Маньковского, капитан 2-го ранга Русецкий. Он потребовал от австрийцев официальных объяснений по поводу того, почему ни крепость Фиуме, ни австрийская эскадра не отдали русским кораблям положенный салют наций.

Австрийский флаг-капитан, тот самый, что раньше не принял Маньковского, теперь был очень любезен с русским коллегой. Он стал ссылаться на некие технические и служебные проб-лемы и оплошности, ясно давая понять, что очень хотел бы замять дело. Однако Русецкий передал австрийцу категорическое требование Маньковского: завтра в 8 утра, в момент подъема флага на русских кораблях, и крепость, и эскадра должны дать салют наций.

Австриец обещал, что крепость салют даст обязательно, а вот эскадра не сможет, по плану она должна уйти в море в 4 утра. В ответ Русецкий сообщил, что ни на какие уступки русские не пойдут и без салюта в момент подъема флага австрийцев из бухты не выпустят. Австрийский флаг-капитан возразил, что их эскадра не может задерживаться. Русский флаг-капитан ответил, что изменение условий невозможно.

Маньковский, выслушав вернувшегося Русецкого, отдал приказ своим кораблям изменить позицию. «Рюрик» встал прямо посередине выхода из бухты Фиуме, «Цесаревич» и «Богатырь» переместились ближе к берегу. На кораблях была сыграна боевая тревога, орудия расчехлены, заряжены боевыми зарядами и наведены на австрийский флагман.

На австрийских кораблях и на берегу все это, разумеется, прекрасно видели и слышали. И понимали, что дело принимает нехороший оборот, которого они не ожидали. До сих пор неясно, оскорбили австрийцы русских намеренно или по причине бардака, которого в «лоскутной империи» хватало. Но теперь последствия были налицо.

Дважды катер с австрийским флаг-капитаном ходил на «Цесаревича», объясняя, что австрийская эскадра обязательно должна уйти, она не может ждать до 8 утра. Маньковский оба раза заявил, что об уступках не может быть и речи.

Русский адмирал прекрасно понимал, что в случае боя между эскадрами никаких шансов у него нет, превосходство австрийцев, с учетом орудий крепости, было примерно 10-кратным (даже если игнорировать тот факт, что к австрийцам быстро могли подойти дополнительные силы, русские же в Средиземном море никакого подкреп-ления ждать не могли). Скорее всего, не удалось бы потопить даже один корабль противника. Более того, действия русского отряда почти неизбежно становились причиной войны между Россией и Австро-Венгрией. И еще, Маньковский прямо «подставлял» великого князя Николая Николаевича, который в этот момент на поезде рассекал просторы Австро-Венгрии. Великий князь в случае начала боевых действий в бухте Фиуме автоматически становился заложником, что увеличивало вероятность перерастания инцидента в полномасштабную войну. Впрочем, судьба Николая Николаевича вряд ли волновала Николая Степановича. Возможно, он даже испытал бы некоторое удовольствие, подставив лукавого царедворца, столь равнодушно отнесшегося к оскорблению своей державы. Не исключено и то, что Маньковский вообще не подумал про великого князя. Потому что честь страны и Андреевского флага были превыше всего. Офицеров учили, что за нее надо умирать. Вести себя по-другому просто невозможно (да, был уже шестилетней давности позор сдачи адмиралов Рождественского и Небогатова во время Цусимского сражения, но большинство флотских офицеров именно позором его и считали). Поэтому три русских корабля готовились воевать с двумя десятками австрийских, поддержанных мощной крепостью.

Ночью на обеих эскадрах никто не спал. Было видно, как австрийские корабли и крепость активно перемигиваются сигнальными огнями. В 4 утра австрийская эскадра начала разводить пары, из труб повалил дым. На русских кораблях артиллеристы ждали команды на открытие огня. Если бы австрийцы двинулись с места, она бы поступила немедленно. Только австрийцы не ушли, даже якоря не подняли. Видимо, они прекрасно осознавали свое подавляющее преимущество в данный момент в данном месте, но понимали, что по крайней мере флагмана русские изуродовать успеют. И что начинать войну, причиной которой станет их собственное ничем не объяснимое хамство, вряд ли стоит.

Интересно, кстати, как бы пошла история, если бы фиумский инцидент действительно стал причиной начала войны между Россией и Австро-Венгрией? Насколько масштабной она бы оказалась и, главное, пришли бы на помощь Австро-Венгрии другие члены Тройственного союза (Германия и Италия), а на помощь России — другие члены Антанты (Великобритания и Франция)? То есть началась бы Первая мировая на 4 года раньше? И к «настоящей» Первой мировой ее участники были, в общем, не очень готовы, хотя «подготовительный период» между выстрелом в Сараево и началом собственно войны занял больше месяца, а здесь пришлось бы воевать буквально «с колес», поэтому состав участников, течение и исход военных действий были бы совершенно непредсказуемы. А если бы война осталась делом только двух втянутых в нее стран (хотя на нашей стороне с гарантией, близкой к 100 %, воевали бы Сербия и Черногория), то почти наверняка Россия бы одержала в ней победу. По крайней мере, в ходе Первой мировой русские почти всегда побеждали австрийцев, а уж если бы тем не помогали немцы, то в исходе войны особо сомневаться не приходится. Причем Австро-Венгрию в этом случае, скорее всего, ждала бы та же судьба, что и в реальном 1918 г., — полная дезинтеграция. В этом случае Первой мировой потом бы просто не было — Германия не смогла бы воевать в одиночку, т. е. вся история человечества оказалась бы совершенно иной, ведь именно эта война, как сейчас ясно, стала переломным моментом в истории, как минимум, европейской, как максимум — мировой цивилизации, а про российскую историю и говорить нечего.

Впрочем, утром 2 сентября 1910 г. в бухте Фиуме люди на русских и австрийских кораблях оценить это все, разумеется, не могли, заглядывать в будущее и сейчас еще никто не научился. Они просто ждали, начнется ли бой здесь и сейчас.

В 8 утра, как положено, команды были построены на палубах перед церемонией подъема флага. Командиры кораблей отдали привычную команду «На флаг и гюйс! Смирно! Флаг и гюйс поднять!» Правда, в этот раз за командой, если бы австрийцы повели себя так же, как и накануне, могла последовать война.

Но этого не случилось. Как только флаги и гюйсы на «Цесаревиче», «Рюрике» и «Богатыре» пошли вверх, загрохотали салютные пушки крепости Фиуме и всех кораблей австрийской эскадры. Маньковский считал залпы. Их было двадцать один, полноценный салют наций. Русский адмирал выиграл этот бой. Он одной своей волей отстоял честь Андреевского флага и честь России. Продемонстрировав готовность пролить свою и вражескую кровь, он предотвратил кровопролитие.

Австрийские корабли сразу начали сниматься с якорей и двинулись в море мимо русского отряда. Маньковский прекрасно знал морские обычаи. Команды «Цесаревича», «Богатыря» и «Рюрика» были выстроены во фронт, оркестры заиграли австрийский гимн. И теперь все было честь по чести. Австрийские команды тоже были построены как положено, а оркестры заиграли русский гимн. Ссориться с русскими они больше не хотели, слишком дорого это обходилось.

4 сентября ушли из Фиуме и русские, их миссия была выполнена. Их воля оказалась сильнее воли австрийцев.

Впрочем, может быть, надо пожалеть о том, что тогдашние хозяева Фиуме оказались не только хамами, но и трусами. Как уже было сказано, начнись война — мы бы ее почти наверняка выиграли, предотвратив, таким образом, катастрофу 1917 г. Но, видимо, хамство и трусость неразделимы, поэтому все пошло так, как пошло.

Фиумский инцидент канул в Лету, его все забыли. Забыли и его главного героя адмирала Маньковского.

Через девять лет, когда не было уже на планете ни Российской, ни Австро-Венгерской империй, а «Цесаревич» (переименованный в «Гражданина»), «Богатырь» и «Рюрик» гнили в Кронштадте (ни один из этих кораблей в море больше не вышел), в маленьком русском городе Ельце 60-летний вице-адмирал Николай Степанович Маньковский был арестован ВЧК и убит в тюрьме.

В этом же 1919 г. на Балтике тральщик «Китобой», кораб-лик водоизмещением 280 т с двумя маленькими пушками, ушел от красных в Эстонию, подняв Андреевский флаг. В начале 1920 г. из-за возможности захвата эстонцами «Китобой», которым командовал лейтенант Оскар Оскарович Ферсман, до этого воевавший в армии Юденича в качестве танкиста, двинулся вокруг Европы в Крым, к Врангелю. 27 февраля он пришел на рейд Копенгагена, где стояла мощная английская эскадра во главе с линейным крейсером «Худ». Командующий эскадры приказал «Китобою» спустить Андреевский флаг, потому что Британия его больше не признает.

Если отряд Маньковского в Фиуме уступал австрийцам примерно в 10 раз, то боевые потенциалы «Китобоя» и английских кораблей были в принципе несопоставимы. Тем не менее Ферсман отказался спускать флаг и заявил, что будет воевать.

Конфликт был улажен находившейся в Копенгагене вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Благодаря ей тральщик, не спустивший флага, был снабжен продовольствием и углем. Он дошел до Севастополя, принял участие в эвакуации армии Врангеля из Крыма и вместе с другими кораблями Черноморского флота ушел в тунисский порт Бизерта. Оскар Ферсман умер в 1948 г. в Аргентине.

Маньковский ничего не узнал о своем достойном наследнике Ферсмане. А страна забыла обоих.

Источник

Нас становилось все меньше, и вдруг я осталась одна. Я подумала, что меня бросили, но тут кто–то сильный схватил меня на руки. Я закричала, испугавшись, а потом узнала его. Он был один из тех солдат, кто постоянно убегал и возвращался ползком. Он схватил меня на руки и сказал, что его зовут сержант и что, если мы хотим успеть завтра в школу, то придется побегать немного…

Он бежал, виляя туда–сюда, крепко прижимая меня к себе одной рукой. Второй рукой он стрелял из автомата, немного поворачиваясь назад. Иногда сержант как-то странно содрогался всем телом и кашлял, но все равно бежал вперед…

Нам оставалось совсем немного до камней, когда он опять очень дернулся, глухо кашлянул и упал на одно колено…

Его рука очень сильно сжала меня, мне стало больно. Но он снова встал и, сказав мне, что наступил на ежика, медленно побежал вперед. Я смотрела в его лицо, оно становилось белым–белым и губы тоже, а изо рта у него шла кровь…

И он все равно бежал вперед… Я тогда подумала, что его руками меня несет Бог…

За камни мы просто упали и покатились. Меня схватила мама. Я очень плакала и не могла успокоиться. Сержант все время кашлял, потом снял с себя бронежилет и отдал нам, он был пропитан кровью, а сам перевалился за камни и пополз назад, к сараю. Там вовсю шла стрельба, но стреляли теперь только оттуда. Мама крикнула ему, чтобы он не шел туда, ведь он ранен, а он ответил, что сигареты там на столе забыл…

Я видела, как он потрогал шею лежащего на земле солдата, потом снял с него бронежилет, каску и забрал его автомат. И начал стрелять. Мы с мамой стали успокаивать детей, они все плакали, а потом к нам подбежали солдаты в черной форме.

Наши. Некоторые побежали, стреляя, в ту сторону, где горел наш сарай и кто–то стрелял, а некоторые остались с нами. В бронежилете сержанта они показали мне шесть вмятин от пуль, которые жилет удержал и маленькую дырочку там, где не удержал…

Мы потом летели на вертолете, а мама мне сказала, что сержанта зовут Данил, и что он придет ко мне в школу 1 сентября с цветами…»

Из двадцати семи человек во взводе осталось четверо. Двадцать три бойца погибли, спасая жизни детей. За совершенный подвиг Данил Бларнейский был представлен к званию Героя России, но не получил его. Из–за ранений, полученных в ходе боя в селе Бамут, в конце весны 1995 года, Данил Бларнейский комиссован из рядов ВС в звании старшего сержанта.

За беспримерный героизм, проявленный при выполнении воинского долга во время операции в Бамуте, указом Президента Российской Федерации от 26 марта 1995 г. Бларнейский Данил Кемалович награжден Орденом Мужества.

Все бойцы были награждены. Почти все – посмертно. Рядовой Чеклецов, которого Бларнейский вынес из под пуль, умер от ран в госпитале через двое суток.

Сержант и сегодня живёт рядом с нами. Незаметный человек, обычный гражданин своей страны.

Естественно, сначала бойцу никто не поверил. В том, что рассказал Овчаренко, политрук роты убедился лишь прибыв на место действия. «Грудь в крестах, а голова в кустах», – пошутил он, глядя на труп немецкого офицера.

До этого момента Овчаренко, 32-летний колхозник из Троицкого района Луганской области, считался годным лишь к нестроевой службе, из-за чего и попал в ездовые. Случай с топором изменил судьбу красноармейца – ему доверили пулемет. И через несколько дней наш герой снова проявил себя - обороняя высоту 239,8 Дмитрий Овчаренко уничтожил (уже с помощью настоящего боевого орудия) роту противника.

Так ездовому Овчаренко было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Немногим раньше его, на северо-Западном фронте с топором против фашистов сражался ефрейтор Иван Павлович Середа. В тот день он, повар 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии, готовил обед один. Весь личный состав хозвзводабыл задействован в шедшем неподалёку бою.

Неожиданно на лесной дороге показался фашистский танк Pz.38(t). Он направлялся прямо в лощину, где расположилась солдатская полевая кухня. Увидев бронированную машину, Середа сначала решил схорониться в леске. Но когда повар увидел, что немцы нацелились на бурлящий котёл с похлебкой, его взяла такая злость, что он, потеряв остатки страха перед хвалёной немецкой техникой, бросился на танк с топором. Унтер-офицер успел нырнуть в люк и закрыть его изнутри. Середа несколько раз ударил по пулеметному стволу, затем закрыл смотровые щели брезентом, и принялся барабанить обухом по танковым люкам...

Привлеченные шумом красноармейцы увидели только финал этого действа. Четверо немецких танкистов лежали на земле. Середа держал их под прицелом автомата, который позаимствовал у фашистов с бронемашины (штатные MP-40 крепились снаружи на броне).

Отважного повара тут же «переквалифицировали» в разведчика. И также, как и Овчаренко, Середа вскоре снова проявил себя как настоящий герой. Находясь в тылу противника, группа наших разведчиков была вынуждена вступить в бой. Со связкой гранат ефрейтор подполз к немецкому танку и подорвал его. Потом он заменил убитого пулемётчика и метким огнём из ДП-27 уничтожил около десятка немецких мотоциклистов. Разведгруппа отбилась от преследования и вернулась в своё подразделение на мотоциклах BMW R75, захватив с собой богатые трофеи и троих пленных.

31 августа 1941г. Ивану Павловичу Середе было присвоено звание Героя Советского Союза.

Представьте себе такую картину: едут немцы спокойно и тут неожиданно появляются советские самолеты и на бреющем полете метрах с 10-ти начинают гроздьями сбрасывать людей в снег рядом с дорогой. Ничего себе нежданчик, правда?! Кувыркаясь в вихрях, падали русские герои в снег, а за ними — в белых полушубках все новые и новые. Такое действо повергло противника в панический страх, казалось, этому белому водопаду из живых людей не будет конца. Падая в кюветы, бойцы поднимались живыми и без раздумий бросались на танки со связками гранат. Загорелся настоящий ад, кипел страшный бой! Справившись с паникой, немцы начали отбиваться и вот уже почти всех перебили, как из-за леса вылетел новый вихрь храбрых бойцов, в падении поражая вражьи морды. Невозможно, немыслимо, необъяснимо!

Колонна была разбита, лишь несколько машин уносились назад в тыл в страхе, в непередаваемом ужасе перед русским солдатом в его праведном гневе, перед его несгибаемой волей и силой духа! Русского Духа!

Уже позже выяснилось, что при падении 12% десанта погибло, остальные приняли бой.

Кто-нибудь может себе представить союзников, англичанина или американца, прыгающих на вражеские танки без парашютов, ни секунды не думая о себе, с одной единственной целью — выгнать мразь с родной земли. Русофобы, конечно, будут гавкать, дескать, солдаты боялись расстрела, Сталина, прыгали под принуждением…Ну и Бог с вами!

А мы помянем святой Можайский десант!

Источник

Среди четвероногих миноискателей были и свои лидеры, чьи имена, то бишь клички, вошли в историю. В ЦАМО (Центральном архиве Министерства обороны) хранятся документы, рассказывающие о боевом пути минно-разыскной собаки по кличке Джульбарс, служившей в составе 14-й штурмовой инженерно-саперной бригады.

Замки Праги, соборы Вены, дворцы над Дунаем — эти уникальные памятники архитектуры дожили до наших дней и благодаря феноменальному чутью Джульбарса. Документальным подтверждением тому служит справка, в которой сообщается, что с сентября 1944-го по август 1945 года, принимая участие в разминировании на территории Румынии, Чехословакии, Венгрии и Австрии, служебная собака по кличке Джульбарс обнаружила 7468 мин и более 150 снарядов. Отменное чутье неутомимого пса отмечали и саперы, разминировавшие могилу Тараса Шевченко в Каневе и Владимирский собор в Киеве.

С Джульбарсом связан еще один интересный факт. Среди многочисленных питомцев Центральной школы военного собаководства, заслуживших почетное право принимать участие в Параде Победы, состоявшемся на Красной площади 24 июня 1945 года, был и Джульбарс. В этот день пес еще не оправился от полученного ранения и не мог пройти в составе ЦОКЗШВС (Центральная ордена Красной Звезды школа военных собак). Ее начальник генерал-майор Григорий Медведев доложил об этом командовавшему парадом маршалу Константину Рокоссовскому, который поставил в известность Иосифа Сталина.

Главнокомандующий распорядился: «Пусть эту собаку пронесут на руках по Красной площади на моей шинели…» Вслед за «коробкой» ЦОКЗШВС на Параде Победы шел главный кинолог Международной федерации служебного собаководства подполковник Александр Мазовер, неся Джульбарса на сталинской шинели…

О хозяйке Джульбарса
Джульбарс был личной собакой старшего лейтенанта Дины Соломоновны Волкац, жены командира 37-го ОБР Александра Мазовера, прославленного советского кинолога. Обученный своей хозяйкой всем видам служб, которые тогда только существовали, «Жулик», как его называла Дина, особенно владел искусством поиска мин. Впрочем, таких воспитанников у Дины было немало. Собаками она начала заниматься давно, еще до войны. Жила Дина в Харькове, где родилась и стала в клубе Осоавиахима инструктором служебного собаководства. В 1941 году её, 18-летнюю девушку, призвали с первого курса Харьковского театрального института, так как инструктор- кинолог - профессия военная, и направили в Центральную школу служебного собаководства обучать солдат обращаться с собаками, «призванными» на военную службу.

Дина получила воинское звание младшего лейтенанта и приступила к работе. Специализировалась она на подготовке собак МРС (миннорозыскной службы). В школе, выбрав себе собаку для работы, Волкац показала ее начальнику отделения. Этот пёс был неказист и обшарпан, и она услышала ироническое: «Хуже собаки найти не удалось? Разрешите узнать, по каким же признакам вы ее выбрали». «По глазам», - серьезно ответила Дина. И, как видим, глаза не обманули надежд хозяйки.

Собаки миннорозыскной службы - а всего за время войны было сформировано и подготовлено 18 отдельных батальонов разминирования (ОБР СМРС) - использовались на всех фронтах. С помощью четвероногих помощников было разминировано 303 крупных города, в том числе Киев, Харьков, Львов, Одесса, обнаружено и обезврежено 4 миллиона вражеских и советских мин. Всего батальоны собак МРС разминировали около 19 тыс. крупных зданий и обследовали площадь более 20 тыс. квадратных километров. На этих зданиях, на табличках у дорог оставался их знак: торчащие вверх треугольники - ушки и надпись «Мин нет».

Опыт применения собак МРС в годы Великой Отечественной показал, что они исключительно надежны для поиска мин, причем в любой оболочке (металлической, деревянной, пластмассовой, картонной, керамической и пр.), в то время как миноискатели, которыми пользовались тогда саперы, были способны обнаруживать мины и другие заряды преимущественно в металлических корпусах.

Работа с собаками МРС основана на использовании их чутья и так называемого пищевого рефлекса. Они приучены распознавать запах взрывчатки в любой упаковке. Учуяв ее, собака дает знать о своей находке проводнику. Тот проверяет указанное место щупом или ножом и дает собаке лакомство. А перед работой ее не кормят. Таким образом, она как бы зарабатывает еду. Опыт показывает, что собака, обнаружившая 7 - 9 мин, резко снижает активность и точность поиска и ее целесообразно заменить голодной. «Средний» по чутью пёс улавливает запах взрывчатки на расстоянии 20 - 30 метров на земной поверхности и до 70 - 90 см под слоем грунта, в зависимости от величины заряда и герметичности его упаковки. Однако такие, как Джульбарс Дины Волкац, этот норматив превышали в два раза, а иногда и более. Впрочем, это в значительной мере зависит и от мастерства дрессировщика. А Дина и была непревзойденным мастером дрессировки...

... В начале марте 1943 г. на воронежский аэродром сел транспортный «Дуглас». По спущенной лесенке соскочили разом овчарка и девушка - младший лейтенант. Лётное поле уже разминировали, но несколько дней назад здесь подорвался бензозаправщик. Снова начались поисковые работы. Мины были прошлогодней закладки, и обнаружить их в мерзлой земле никак не удавалось. Обстановка сложилась нервозная: аэродром был очень нужен, а сколько таких сюрпризов прячется по всей его территории, не мог сказать никто. По приказу командующего инженерными войсками в Воронеж был срочно отправлен специалист высшего класса по миннорозыскной службе.

Специалиста звали Джульбарс. Он челноком ходил по широкой полосе. За ним, перехватывая поводок, неторопливо двигалась девушка. Только собаке было точно известно, где скрыта опасность. А девушка, по видимым ею одной признакам, должна была уловить состояние животного. Профессиональное внимание, выработанное практикой, хранило их от единственной ошибки. Минут через пять Джульбарс принюхался, вильнул хвостом и сел. Сел и замер, слегка скосив на хозяйку вишневый глаз, держа на мушке носа искомый запах. Вздрагивала на весеннем ветру каштановая прядь Дины Волкац, когда она прокалывала землю щупом. И вот затрепетал сигнальный флажок: мина - здесь! Она лежала на глубине сантиметров тридцати в массивном деревянном ящике, который надежно защищал её от миноискателя, а промерзший грунт - берег от щупа. Несмотря на такие сложности, через неделю аэродром был полностью очищен: Джульбарс обнаружил, а Дина обезвредила все мины.

... После учебы в Центральной школе вылет в Воронеж оказался своеобразным экзаменом и для Дины Волкац, и для Джульбарса. А в мае 1943 г. они оба выехали на Калининский фронт. Лейтенанта Волкац назначили командиром взвода дрессировщиков - минеров 37-го отдельного батальона разминирования, которым командовал капитан Александр Мазовер.

Нет сомнения, что дрессировщиком Дина Соломоновна была выдающимся, и в том, что 37-й ОБР за два года войны потерял не более 10 минеров, есть и её заслуга. Это высокий показатель, учитывая, что минер ошибается только один раз. Кроме того, именно Дина сумела подготовить первую в Красной Армии собаку-диверсанта. Собаководы давно лелеяли мечту выдрессировать собаку-минера так, чтобы она могла работать не как самоубийца, но попытки проваливались. У Дины - получилось! Из наиболее способных дрессировщиков и лучших собак Волкац отобрала свою особую группу. По ночам в районе Торопца наши машинисты, сами того не ведая, исправно давили учебные мины, подбрасываемые собаками. Самым надежным исполнителем задуманной диверсии оказался Джульбарс.

И поздней осенью 1943 года он успешно выполнил не учебную, а боевую задачу: выскочил на рельсы перед приближающимся немецким воинским эшелоном, сбросил вьюк с зарядом, зубами выдернул чеку капсюля - воспламенителя, скатился с насыпи и умчался в лес. Джульбарс был уже рядом с минерами, когда прогремел взрыв, разметавший эшелон. Так успешно закончилась уникальная и пока единственная в боевой практике операция с применением собаки- диверсанта. За её подготовку лейтенант Дина Волкац была награждена орденом Красной Звезды.

Источник

Родился 16 марта 1968 года в Ульяновске. Русский. После окончания средней школы № 1 города Ульяновск пытался поступить в военное училище, но не прошёл по конкурсу. Год работал лаборантом в Ульяновском высшем военном командном училище связи.

В Вооружённых Силах СССР с 1986 года. В 1990 году окончил Московское высшее командное пограничное училище (ныне - Московский пограничный институт ФСБ России). По окончании училища распределён для дальнейшего прохождения службы в Среднеазиатский пограничный округ, заместитель начальника пограничной заставы. С 1991 года участвовал в боевых действиях на таджикско-афганской границе. Был заместителем командира, а позднее командиром десантно-штурмовой маневренной группы Московского пограничного отряда.

Участник множества боевых операций. Под его командованием группа нанесла большие потери бандформированиям и группам наркоторговцев - в одной из засад была захвачена партия в сотни килограммов героина. За голову офицера бандиты обещали десятки тысяч долларов. В одном из боёв получил сильную контузию. Был вынужден уволиться из войск в 1994 году после публикации в ряде центральных газет своего письма о фактах коррупции среди командования и бессмысленной гибели по вине вышестоящих начальников российских пограничников и военных в Таджикистане.

Служил в спецназе Воздушно-десантных войск. В октябре 1996 года как боевой офицер и мастер спорта по рукопашному бою был приглашён на службу в органы государственной безопасности России. Служил в составе Управления «В» («Вымпел») Центра специального назначения Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Участник Первой и Второй чеченских войн. Участвовал в отражении вторжения чеченских боевиков в Дагестан в 1999 году. Во главе группы провёл несколько успешных рейдов по тылам чеченских боевиков, уничтожая их базы, склады, полевых командиров.

1 сентября 2004 года террористами была захвачена школа № 1 в городе Беслан (Республика Северная Осетия - Алания), в заложниках оказались 1128 человек (преимущественно, дети, а также их родители и сотрудники школы). В тот же день Д.А.Разумовский месте с группой «Вымпел» прибыл в Беслан. После того как на третий день в школе произошли взрывы, вызвавшие пожар и обрушение части стен, через которые стали разбегаться заложники, Д.А.Разумовский во главе штурмовой группы получил приказ на штурм здания.

Ещё на подступах к зданию школы под вражеским огнём он выявил и уничтожил двух террористов, расстреливавших в спину убегавших заложников. Затем ворвался в здание школы. Пробиваясь с боем по помещениям, обнаружил огневую точку террористов и первым ворвался в помещение, где она находилась, Отвлёк внимание бандитов на себя и погиб смертью храбрых в этом бою.

Своими действиями обеспечил уничтожение всех бывших в помещении бандитов следовавшими за ним бойцами своей группы. В итоге, большинство заложников были освобождены в ходе штурма, однако, общий счёт потерь в результате теракта составил более 330 человек убитыми (из которых 186 были дети, 17 - учителя и сотрудники школы, 118 - родственники, гости и друзья учащихся) и свыше 700 человек ранеными.

Количество бойцов спецназа, погибших при штурме здания, доподлинно неизвестно и, согласно разным версиям, варьируется от 10 до 16. По некоторым оценкам, погибло свыше 20 бойцов. На памятнике членам спецназа (погибшим при штурме школы), установленном на мемориальном кладбище «Город ангелов» в Беслане, высечено 10 имён.

Указом Президента Российской Федерации от б сентября 2004 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, подполковнику Разумовскому Дмитрию Александровичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). Его родственникам был вручён знак особого отличия Героя Российской Федерации - медаль «Золотая Звезда» (№ 829).

Похоронен на Николо-Архангельском кладбище в Москве.

Подполковник. Награждён орденами «За военные заслуги», «За личное мужество», медалями, в том числе медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 1-й и 2-й степени с мечами, медалью «За отвагу».

Источник